— Я ещё раз повторю, мне не пятнадцать лет, я у тебя ни копейки не взял, чтобы ты стоял мне и высказывал, как я поступил и как это отразилось на тебе.
— А я тебе ещё раз говорю, ты ответственен за то, какую жену ты выбрал. Ты выбрал девочку из богатой семьи. Ты выбрал девочку с хорошим воспитанием, с хорошим образованием…
— Я за это образование и платил, — рявкнул я, резко дёрнувшись от стола. У меня в крови адреналин кипел, хотелось расхреначить к чертям весь кабинет.
— Да, ты за это образование платил, но когда ты её из семьи, из-под папочкиного крыла забрал, она у тебя без горничных, без нянек, без всех благ полы драила. Ты её из семьи забрал, она встала и пошла на работу. И если ты считаешь, что все оценили твою самодостаточность, то поверь, её отец не оценил. Он не оценил то, в какую ситуацию попала его дочь. И здесь разговор идёт не о том, что её сейчас обидели. Здесь идёт разговор об элементарном уважении к женщине, которая стояла с тобой, пока ты поднимался наверх. Эта девочка не кинула тебя и не прибежала в слезах к папе. Папа, он меня обижает, он меня работать заставляет. Нет, она, молча стиснув зубы, пахала. Она родила тебе ребёнка, поимей хоть толику уважения и прекрати шашни хотя бы на время. И в конце концов научись пользоваться телефоном, если тебе головы не хватает!
Отец бросил последние слова. Резко встал, развернулся и пошёл к двери.
Я до боли сжимал кулаки, стараясь не сорваться.
— Это моя жизнь, и я сам буду решать, как себя вести со своей женой, и со всем прочим! — не сдержался я.
— Будешь так выпендриваться, будешь так свинячить ни жены у тебя не останется и ничего прочего, — крикнул от двери мне отец и вышел в коридор. Я сцепил зубы и со злостью подумал о том, что у Лизы никогда не было достаточно терпения для того, чтобы выждать, подумать логически и оценить обстановку.
Нет, тут же побежала, настучала родителям.
Домой я вернулся, взбешённый, меня всего трясло. И, как назло, Лиза ещё не спала, сидела, работала, либо искала компанию, которая проведёт наш развод. Однако как быстро она это все устроила и логично, что после скандала мне под ноги швырнули одеяло и подушку.
Я, в принципе, так-то и не собирался ночевать в супружеской спальне. Я просто приехал домой, чтобы проконтролировать, что Лиза ничего больше не натворит, но утром Лиза отожгла ещё ярче.
Она сидела, хмурила носик, а потом развернула ко мне экраном телефон.
— Я посчитала логичным, что вместо тебя меня будет развлекать кто-то другой, так что ты думаешь насчет этого или, может быть, ещё посмотреть?
Она таким нежным голосочком и незамутнёнными злостью глазами хлопала ресницами, что мне захотелось её придушить.
— Мою жену никто, кроме меня, развлекать не будет. Заруби себе это на носу. Увижу кого-то возле тебя — ноги переломаю, шею переломаю. Ты знаешь, за мной не заржавеет. Искать потом своего любовника будешь где-нибудь в поле, поняла? — я отшатнулся от жены, чтобы не наговорить лишнего и ничего не сделать. Но Лиза только обидно рассмеялась, когда я дошёл до порога кухни.
— Господи, Демид, я вообще не уверена, что ты имеешь право на эти слова. После того, что я узнала, ты вообще никаких прав не имеешь.
Я заскрипел зубами и вышел из кухни, быстро собрался на работу, уехал и весь день сидел как на иголках.
Меня постоянно подбрасывало от мысли, что Лиза может исполнить то, что пообещала утром. Поэтому, как только закончил все свои дела, я вернулся домой, но жены не застал.
Няня хлопала глазами, качала на руках Ларочку, дочка была сегодня не в настроении. Она куксилась и хныкала и на мой голос прореагировала затяжным плачем.
— Демид Петрович, но Елизавета, как утром уехала по делам, так ещё не вернулась, — сдавленно произнесла няня, покачивая дочь.
— Вы идите, пока я побуду с дочерью, она успокоится, потом я вам её принесу, — сказал я сдержанно, стараясь не рычать, и дочка сразу запустила руки мне в бороду, потом перебралась своими маленькими пальчиками на рубашку, дёрнула одну из пуговиц, вырывая её с мясом, а потом проворные пальцы схватили за волоски на груди. Я чуть не взвыл. Но отдышавшись, вытащил телефон, смахнул сообщения, которые резали глаза. Открыл телефонную книгу, нашёл номер Лизы, набрал.
Чёртовы длинные гудки нервировали, и когда они прекратились, я почти выдохнул со спокойствием, но рано обрадовался.
В трубке прозвучал мужской голос.
— Елизавета сейчас не может ответить, что ей передать?