— Где она? — прошептала я, стараясь взять себя в руки.
— Я с Надеждой отправил их погулять. Лара сегодня не в духе. -- Меня затрясло вдвойне сильнее. Если Лара не в духе, значит на это есть причины. Скорее всего, она просто соскучилась. Она просто боялась и гулять ей в это время никак не надо было идти. — Но они не вернутся, пока мы с тобой не поговорим нормально. Они поехали в детский развлекательный центр с моим водителем.
— Ты не имел права распоряжаться временем дочери. Ты не имел права что-либо решать за меня. Ты её не знаешь. Ты с ней не сидишь. Ты её не воспитываешь, ты её в руки-то берёшь по большим праздникам, — прохрипела я. Я говорила правду. Демид был из тех людей, которые просто приходили, смотрели на ребёнка, радовались, либо хмурились, если малыш чем-то был недоволен, и на этом все. Да я, не скрою, не буду умолять того, что муж по всем фронтам старался обеспечить хорошую жизнь нашему ребёнку, но отцом для неё он не был. Он был приходящим мужчиной, который утютюшкал её возле колыбельки и все.
— Ты пока будешь себя так вести, у нас никакого конструктива не получится, — сказал Демид и оттолкнулся от косяка.
Муж развернулся ко мне спиной и сделал шаг из детской. Я, не удержавшись, пошла за ним следом, чтобы понять, что он имел в виду под разговором. Как по мне, разговор мог быть только в контексте того, что мы разводимся, и все.
— Во-первых, Лиза, — спокойно начал Демид, присаживаясь опять на диван. — Если ещё раз я услышу голос какого-то левого мужика из твоей трубки, пожалеешь и ты, и он. Заруби себе это на носу.
— Чтобы ты понимал это мой парикмахер, но тебе ведь так наплевать на все, что ты даже никогда не замечал, что я делала со своими волосами. Меняла ли я причёску или красила их, — отозвалась я, постепенно приходя в себя и собирая по крупицам остатки разума.
— Я просто считаю, что ты у меня всегда красива, вне зависимости от того какой цвет волос и какая длина у тебя, — отозвался неприязненно Демид. И сцепил пальцы в замок. — Во-вторых, я, конечно, очень рад тому, что на протяжении десяти лет у нас с тобой была тишь благодать. И, несомненно, моё самолюбие сейчас безумно тешит тот момент, что ты меня ревнуешь, но давай договоримся, что твоя ревность не должна мешать моей работе. Поэтому когда в следующий раз ты захочешь что-то рассказать родителям, имей ввиду, что ты будешь мешать зарабатывать мне деньги, которые я трачу на тебя и трачу на нашу дочь…
— А еще ты их тратишь на свою любовницу, — сказала я, глядя в пустоту. Такое чувство, будто у меня остекленел взгляд. Демид тяжело вздохнул, а до меня только после того, как я произнесла, это дошло. Он действительно тратил деньги на свою любовницу. Он водил её в ресторан, он покупал ей, скорее всего, подарки, потому что не бывает связи без каких-либо вложений. Без разницы, какие это вложения, материальные или духовные. — Ты тратишь на неё деньги, ты уводишь их из семейного бюджета. Почему ты считаешь, что меня не должно это заботить? Мы же семья. Ты же стараешься для меня с ларочкой. Так вот, знай то, что меня не устраивает такой расклад. Если ты стараешься для меня с Ларочкой, то все получать должны мы с Ларочкой, а не какая-то левая телка, которая, возможно, даже бы не посмотрела на тебя, не будь у тебя тех миллионов, которые ты заработал, пока жил в браке со мной.
— Я тебя услышал, — сказал лениво Демид, и в его глазах блеснули искры дьявольского пламени. Мне казалось, что они были даже не с отрицательным зарядом, а больше с положительным. И ответил он мне только из-за того, что ему надо было продолжить свою речь. — Ну и в-третьих, развода не будет как не выкручивайся, как не старайся. Наш брак построен на любви в первую очередь. Давай не будем лгать друг другу, что когда ты выходила за меня замуж, ты меня любила, и я не буду врать тебе, что, когда я женился на тебе, я безумно тебя любил.
Меня покорёжило, что он говорил об этом в прошедшем времени.
Наверное, действительно это все было в прошлом.
— И когда сейчас наш брак, построенный на любви, кто-то пытается разрушить, логично, что я буду очень недоволен.
— Это ты его пытаешься разрушить. Точнее, ты его уже разрушил, когда завёл любовницу, — перебила я, Демида. Я не хотела выслушивать какие-то пафосные речи о том, что вот если ты не будешь козлиться, тогда у нас все будет хорошо. Нет, у нас уже не будет ничего хорошо.
— Лиза, если ты не прекратишь меня обвинять, то поверь, я найду, что сказать в ответ. На данный момент все, что ты мне говоришь, это пустые обвинения…
— Ты сам признался. Ты сказал мне забыть об этой ситуации. Ты косвенно, но признал свою вину, — не дала договорить я мужу.