– Мать твою, сдохла, что ли? – горячая рука коснулась моей шеи у белой ленты в поисках пульса. – А, нет! Еще жива! Тог будет доволен. Однако я – нет. Избил слабую тушу, так изящно старался, а она даже не пискнула! Знаешь, как противно? Будто переспал со шлюхой и не смог кончить. – Он наконец поднялся, позволяя вдохнуть.
Приоткрыв один глаз, который не так сильно заплыл, взгляд все же наткнулся на его физиономию, отчего стало еще противнее.
– На сегодня хватит, – выпрямившись, Лысоед закурил сигарету. – Я работал с Тогом еще до того, как он стал местной шишкой. Его методы всегда одинаковы. Не совершай провинность дважды. Это просто мой совет, – сухо бросил он, выдохнув дым, и сплюнул возле моей головы. – К твоему сведению: я буду и дальше душить слабаков. Трусы, бегущие в Кампус, будут стерты с лица земли, как позорные отбросы эфилеанского общества. Все! Эфилеаны должны жить в открытом мире, как нам положено по природным законам, и бороться с Бездной страха. Запомни это.
Бросив недокуренную сигарету, он засунул руки в карманы и ушел, растворившись вдалеке.
Из разбитого носа стекала кровь. Было чертовски тяжело оставаться в сознании. Но если поддамся слабости и манящему зову темноты, то уже скоро лишусь органов или окажусь иссушенной местными ночнорожденными.
Или можно попытаться найти в себе силы, отвергнуть зов небытия и как-то встать. Дойти до съемной квартиры, обработать раны и хорошенько отоспаться, чтобы позже нанести визит Лысоеду не как портовая крыса, а как эфилеан огня.
Раны заживали две недели. Челюсть самой вправить не удалось, рассеченная рана на лбу так и не срослась, поэтому пришлось платить медикам за помощь. Человеческий мужчина в белом халате всегда опускал взгляд, когда я заходила в его кабинет, лишь указывал рукой на стул, а после поворачивался к шкафу и, как обычно, доставал антисептики, бинты и хирургические приспособления, уже давно не спрашивая, с чем я к нему пришла.
Заказы больше не присылали: Тог знал, что я сама приду, когда залижу раны, поэтому не отправлял посыльных.
Некоторые ведьминские мази сработали намного лучше, чем человеческие химические сгустки в алюминиевых тарах, которые они называли медикаментами. Крепкий сон тоже сделал свое дело.
Пришло время повторной встречи.
Сегодня выдалась на удивление глубокая ночь. Прогуливаясь по ярким ночным улицам, я пришла в тот самый переулок, где лежала на асфальте рядом с рыбной мусоркой. Плевок уже давно смыл дождь, а вот мусор, кажется, не выкидывали с того дня, потому что вонял он хуже прежнего.
Как мне удалось узнать, Лысоед жил на шестом этаже старого краснокирпичного домишки недалеко от центра. Тог каждый раз арендовал именно эту квартиру, когда гвардеец Солис-ден Максимилиан приезжал на родину, становясь Лысоедом. Чем он занимался с Тогом, узнать не удалось, но вот репутация громилы, как оказалось, была более чем скверной, как на земле солнца, так и на земле гнили и льдов.
Говорят, Лысоед поехал головой, когда провалил задание наркобарона, и в наказание свита подпольного бизнеса жестоко убила всю его семью. Тогда шел массовый набор на военную службу на землю солнца: объявления были расклеены на всех столбах. Убитый горем эфилеан земли отправился в долгий путь, чтобы насладиться роскошной жизнью. Но из-за садистских наклонностей, постепенно раскрывавшихся в нем на протяжении службы, с гвардейской работой начались проблемы, и Максимилиан был вынужден приезжать на родину в поисках дополнительного заработка.
Сегодня в календаре была отмечена пятница. Согласно хорошим источникам, лысый эфилеан любил проводить пятничные вечера в барах: бить морды и веселиться, а после снимать дорогую шлюху и долго потешаться с ней в своей квартирке.
Шлюх я знала почти всех. С ними было намного проще работать, чем с буйными отморозками-мужиками. Их ничего не волновало, кроме денег. Есть деньги – будет информация. Если заказанная Тогом цель оказывалась слишком предусмотрительной и мне не удавалось вытянуть нужные сведения напрямую, в дело вступал шарм продажных женщин и ведьмовские порошки – тогда даже самый молчаливый шпион открывал рот. Нежные руки, ловко смешивающие яды, милая улыбка, прикосновения к эрогенным зонам – и самый стойкий шпион начинал говорить.
«Люблю портовых шлюх! С ними хорошо иметь дело».
Забравшись на крышу соседней шестиэтажки, я увидела в приоткрытом окне, как голый Лысоед трахал у стены орущую проститутку. Согласно моим советам, кричала она знатно, еще сильнее раззадоривая: звонкий голос слышался на весь двор.