Пришлось все Виктору рассказать. Спрашиваю, что теперь делать, если наш товарищ такой непонятливый уродился.
«Непонятливый и непонятный…» — пишет Виктор.
«Но что делать и как же мои чувства?»
«Чувства. Я понимаю… Это прекрасно и печально…»
О, а Виктор-то глубже и тоньше, чем кажется. Такие вещи пишет. Надо с ним чаще общаться.
В общем, утешил он меня, я и уснула.
А зря. Приснился кошмар.
Будто мы уже в России. Снится новая школа, и там всем приезжим из Казахстана вместо русского языка преподают казахский.
— Вы не можете знать русский язык! — кричит на нас с братом и с Виктором какая-то бордовая огромная жаба, скользкая и в бородавках. — Вы не жили в России!
Вон! Вон! Вон!
Это «вон!» сливается с «бом-м!» колокола, непонятно откуда отбивающего свои удары, и мы боимся, и не знаем, куда нам теперь. А вокруг кричат: «Казахский язык! Казахский язык!», а нас всех троих тычут носами в дверь с табличкой «класс коррекции» (не знаю, что это), и вдруг Виктор высовывает и показывает всем свой собственный язык: синий, огромный и распухший, с металлической бусинкой посередине…
Уф-ф… Не часто приходится радоваться звонку будильника, а тут — счастье, что проснулась.
Да, я хожу в эту школу последний год. Летом мы действительно переезжаем. И это взаправду, а не во сне, будет Россия. Почти Россия. Калининград.
Это здесь я учусь в филологическом классе многопрофильной гимназии, и участвую в олимпиадах по русскому языку. И выручаю команду, зная ответ на вопрос «множественное число слова „дно“». А что будет там? И зачем тогда мне все эти огорчения с казахским языком? А еще — с огромными художественными текстами по казахской литературе, которые и прочесть-то невозможно, не то, что обсуждать. Есть также среди изучаемых дисциплин история Казахстана, где в учебниках «пособники царизма» так притесняли коренных жителей — хоть плачь… А «пособники царизма», если что — это мои предки по папиной линии. Они здесь с позапрошлого века живут. И лично они никого не притесняли!
У нас в классе есть начитанный мальчик Мераби, так он все время спорит. Иногда мы специально просим, чтобы он завел с историчкой дискуссию. Милое дело — послушать, как они из пустого в порожнее льют-переливают.
Например, учительница монотонным голосом вещает: «Наш Казахстан гордится дружбой между народами, населяющими республику. Все мы, независимо от национальности, являемся казахстанцами. Казахи славятся своим гостеприимством, и это ценят представители всех этносов, проживающих на древней земле Казахстана».
Ну гостеприимство и гостеприимство, — очень хорошо, эти лозунги у нас на каждом столбе висят…
А Мераби уже тянет руку
— А почему, если мы — казахстанцы независимо от национальности, все время подчеркивается, что все, кроме казахов, здесь гости?
— Почему подчеркивается?
— Ну, сами же говорите: «Казахи славятся своим гостеприимством». Выходит, мы тут не такие же хозяева, а так, временно?..
Учительница молодая и неопытная. Она бледнеет, судорожно ищет ручку с красной пастой, цапает дневник Мераби и ставит «двойку». Рядом крупно пишет: «За национализм!»
— Придешь с родителями!
Потом вскакивает со своего места Мадинка:
— А вы думаете, что казахам здесь рай? Это если родственники у власти или там богатые — это да, все в шоколаде. А если нет таких — вот как у нас? У нас вся родня — по аулам, и все норовят сюда к нам «в гости». С этим «гостеприимством» учиться и работать некогда: только и ездим, ищем по базарам продукты подешевле, готовим с ночи до утра! Да мне иногда спать негде, кроме как в коридоре на корпешке. И ты тут еще, Мераби, со своей критикой! Не разбираешься ни фига…
Потом в школе появляется дедушка Мераби, похожий на горского князя из произведений Лермонтова.
— Уважаемая, что надо делать моему внуку, чтобы получить «за национализм» оценку «отлично» по Вашему предмету? — интересуется он у исторички.
Конструктивного разговора у них не получается…
Мама говорит, что мне надо очень хорошо учить русский язык, чтобы в России ко мне не относились предвзято. Избегать сленга (а я не могу, со сленгом разговор информативнее раза в четыре!) Повезло еще, что русский и литература — мои любимые предметы. Гуманитарные. В школе нас как-то тестировали, так выяснилось, что у меня преобладает образное мышление.