— Если не вождь — то другие. Те, которых ты лечила, убьют тебя!
Стоя перед ним на коленях, с растрепанными седыми волосами, мать просто покачала головой. Не убедишь. Как ни старайся — не сдамся!
— Говорят, боги одной рукой дарят, другой проклинают, — уголок ее губ дернулся в саркастичной улыбке. — Умереть раньше родителей — дар для любого ребенка, но проклятье для матери. Я не готова к этому.
Он попытался отползти еще дальше, но теперь его не пускали цепи. Кандалы, звеня, натянулись, загремели об пол.
— А даже если это предательство, — продолжила мать, кладя руки на железные браслеты, — если предательство, мне все равно. Мне не нужны оправдания, ты мой сын.
Браслеты начали деформироваться под ее ладонями, они мялись, коробились — пока не упали, наконец, на пол пустыми железками. Дирк с ужасом смотрел, с какой легкостью его мать ворочает запрещенной магией.
— Я не уйду отсюда! — выдохнул он. — Ты можешь снять с меня кандалы, но я не выйду из этой камеры.
— Выйдешь, — мать улыбнулась. За спиной раздалось гудение, блики света на мокрых стенах выдавали врата, раскрывшиеся у него за спиной.
Плотный, невидимый кулак воздуха ударил ему в грудь и, вышибив воздух из легких, толкнул во врата. Прочь из мокрой камеры. Куда-то…
Предательство… Холодное, льдистое слово. Крошится на губах, едва выговоришь.
Говорят, за все время, что в мире властвуют люди, под солнцем не было совершено ни одного предательства. Люди всегда находят себе оправдания — почему так нужно, почему иначе нельзя. Почему они должны совершить то, что совершают…
Так говорят. Видать ошибаются. Потому что бывает — человек грудью закроет близкого от врага. Упадет занавесом. Какая бы кровавая драма ни шла на подмостках жизни, занавес упадет вовремя. Зритель бел, занавес — рдян… Даже если это предательство. Такие люди не ищут себе оправданий. Они знают, что предают и с легкостью — или же скрепя сердце — идут на это.
Еще говорят, рабы ли те, кто не знает, что они не свободны? Если так — предает ли тот, кто знает, на что он идет? И пусть закрыв глаза — но шагает в пропасть?
Что же до Дирка, Маленького Убийцы… Земля помнит его клятву, и одинокий путник в горах — изгой. И зиму в горах в одиночку еще не переживал никто. Все зависит от того, в горах ли он?
Ну а Олма, сехналская ведьма — теперь уж никто не знает, лгала ли она сыну или и впрямь знала, что ей ничего не грозит. Да и если грозит — уж она-то найдет способ выйти сухой из воды, разве нет?
Как по-моему, то именно так. Никак иначе!
Другие произведения автора, а также его статьи и дополнительные материалы о мире Анхар вы найдете на сайте:
Vsevolod-Alferov.ru