— Это бесчеловечно, — сказала Нилани. – Разрушительно, жестоко и эгоистично.
Эрисстер самодовольно фыркнул.
— Все наши решения основываются на эгоизме. Ты стала джедаем? Скорей всего, для того, что чтобы «сделать галактику лучше», иными словами – насадить своё понимание добра и зла среди тех, кто с тобой не соглашался.
— Что, если я пообещаю вам известность? – спросил Джейсен. – Я дам вам своё слово. Сделаю вас своим напарником и буду подвергать одной опасности за другой. Поверьте, вы не протянете в таких условиях положенных шести месяцев, а между тем сможете всё–таки успеть сделать что–нибудь хорошее.
Эрисстер заморгал, явно озадаченный этим предложением.
— Об этом я не думал. Однако… нет.
— Почему?
— Ну, ты можешь и соврать. Джедаи всегда врут. К тому же болезнь может убить меня раньше, чем я успею куда–нибудь ввязаться. И, в–третьих, в качестве напарника я заслужу лишь только сноску в тексте, и меня быстро позабудут. А так, я буду крепко связан с любым описанием твоего жизненного пути.
— Понятно, — Джейсен умолк, размышляя.
Бен чувствовал, как сожаление, величественная скорбь поднимается в душе Джейсена. Наставник не пытался скрыть чувство, и оно изливалось в Силу. Бену стало не по себе, и он скрестил руки, словно защищаясь от холодного ветра.
— О, пожалуйста, — с укором воззрился на Джейсена Эрисстер. – Ты не можешь вот так сдаться. Ты ещё не попробовал все уловки, если только твоё предложение не было таковой; и так и не дошёл до мольбы.
— Я не сдался, — ответил Джейсен, и в голосе его проскользнула легкая грусть. – Можно поговорить с вашим заложником?
— Конечно, — Эрисстер любезно повернулся, так что мужчина за его спиной оказался лицом к джедаям. Заложник был бледен; казалось, будто его вот–вот вырвет.
— Ваше имя Хаксан? – начал Джейсен.
— Да, Сером Хаксан.
— Мне очень жаль, Сером Хаксан, — Джейсен начал пятиться прочь от аквариума.
Бен и Нилани тоже отступили, стараясь придерживаться его поступи.
— Что ты делаешь? – спросила Нилани.
— То, что должно.
Они отошли на полдесятка шагов, и только тогда Эрисстер заметил это. Он развернулся в прыжке.
— Что ты делаешь? – повторил вопрос.
— Отхожу на безопасное – как я надеюсь – расстояние, — ответил Джейсен.
Эрисстер замер, поражённый, на долгое мгновение – достаточно долгое, чтобы джедаи отступили ещё на полдесятка шагов. Тогда он повернулся, явно собираясь бежать к заложникам.
Джейсен выбросил вперёд руку и сжал кулак.
Эрисстер и Хаксан пропали из вида, охваченные клубящимся огненным шаром.
Аквариум наполнился огнём и дымом, и по площади прокатился грохот, но, смягчённый транспаристалью, причинил ушам Бена куда меньший вред, чем звук взрыва у космопорта.
И транспаристаль выдержала. Ближайшая к эпицентру стена слегка вздулась под напором, но остальные три лишь мимолётно дрогнули, и практически вся мощь взрывной волны ушла вверх.
В мгновение ока оказавшись на прежнем месте, джедаи прильнули к стенке аквариума и стали всматриваться в задымлённую ёмкость. Дым рассасывался, улетал вверх, и вскоре они увидели мужчин и женщин, выбирающихся из–за обугленных останков мини–панорамы города Лоррд. Похоже, ни один из них серьёзно не пострадал – Бен заметил лишь сажу на лицах и кровоточащие ссадины от острых осколков.
— Аварийные бригады! – закричала Нилани, дав отмашку Самрэну и его агентам. – Давайте сюда!
С помощью портативной лебёдки спасатели переместили медиков внутрь аквариума и начали эвакуацию заложников. Никто не рискнул приблизиться к зловещей лужице – единственному, что осталось от Эрисстера с Хаксаном.
Между тем всего в нескольких метрах поодаль Бен снова слушал, как ругаются Джейсен с Нилани.
— Ты с ума сошёл? – вопрошала Нилани. – Мы не использовали ни один из вариантов помимо «будь моим напарником».
— Какие уж тут варианты, — ответил Джейсен. – Он был прав. Он взял верх. Единственное, что мы могли сделать – это ограничить рамки его победы. То есть пожертвовать на неё одну жизнь вместо многих.
— Ты не знаешь наверняка. Мы даже не пытались…
— Ты же чувствовала его категоричный настрой и силу воли, — в голосе Джейсена послышался упрёк. – Он твёрдо решил, что умрёт сегодня. Того, кто принял такое решение, трудно переубедить.
— Хаксан ничего такого для себя не решал.
— Правильно. Но он всё равно умер бы, что бы мы ни предприняли.
— Нет.