— Ох, Элисса!
Готу было безразлично, какие слухи о нём распускают — пока все обходилось без свидетелей. Но совсем другое дело, если какая-нибудь деревенская карга пожалуется на него королю. Инквизитор выпустил свою жертву. Он заметил, с какой ненавистью смотрит на него старая карга. Такие взгляды были ему не в новинку. Однако тут было что-то ещё… хотелось бы знать, что именно.
— Что вас так обеспокоило, сударыня?
На самом деле, он был вне себя от злости. Только что этот потный скот трактирщик стал обладателем тугого кошелька и должен сидеть спокойно и не высовываться, пока девушка не окажется в комнате у Инквизитора. Более того: деньги получил каждый из работников — вместе с наказом задержать старуху на улице.
Соррель тяжело переводила дух — не столько от бега, сколько от смятения, в которое поверг её вопль Элиссандры, раздавшийся у неё в голове. Однако сейчас не время для чувств.
— А, вот ты где, моя девочка, — она заставила себя глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы не выдать волнения, а заодно и в самом деле успокоиться. — Что ты так долго собиралась?
— Она подвернула ногу на лестнице, сударыня, — ответил за девушку Гот, — и я помог ей встать.
Соррель заметила, что Элиссу бьёт дрожь.
— О, как мило с вашей стороны, почтенный Инквизитор… Вы ведь Инквизитор Гот, верно? — она мило улыбнулась, хотя готова была разорвать это чудовище на части. — Моя внучка такая неловкая. Хорошенькая, но может о хлебную крошку споткнуться… Спасибо за вашу доброту, сударь.
Трактир заполнялся постояльцами. Момент был упущен. Ничего, он что-нибудь придумает. И заполучит эту девчонку.
— Не стоит благодарности, — отрезал Инквизитор, не оглядываясь, шагнул к столу, подхватил плащ, перевязь и вышел на улицу.
Едва дверь закрылась, по трактиру пронёсся вздох облегчения.
— Откуда ты узнала? — Элисса наконец-то обрела дар речи.
— Что я узнала, моя девочка?
— Что мне нужна помощь. Он… собирался… — девушка с трудом сдерживала рыдания.
— Тише, Элисса, — мягко проговорила Соррель. — Не здесь. Давай выйдем… снаружи будет безопаснее.
Они шли через город, не произнося ни слова. Потрясение было слишком велико. То и дело их обгоняли горожане, которые спешили на представление, вокруг звучали радостные голоса и смех… Но наставнице и ученице было не до веселья. Происшествие на постоялом дворе оставило нехороший осадок. Лучшее, что можно сделать в таких случаях — это поболтать обо всяких пустяках… Вот только с чего начать?
Перед входом в цирк Элисса остановилась и нахмурилась.
— Ты мне так и не ответила. Как ты узнала, что меня нужно спасать от… этого чудовища? И почему он ничего не понял? Ну… что я мысленно звала на помощь? Почему меня ещё не заклеймили?
Осторожно, Соррель.
— Мы непременно поговорим об этом, Элисса. Но не сейчас. На нас смотрят люди, а такие разговоры лучше вести без свидетелей.
«Ну, тогда… поговорим так, чтобы никто не слышал», — мысленно ответила Элисса. Глаза девушки горели гневом. Соррель вздрогнула и отступила на шаг. Ощущение было такое, словно девушка незаметно подкралась к ней и крикнула прямо в ухо.
Молчание стало неловким. Женщины подошли к пустой скамейке в тени знаменитых Фрэгглшемских вязов и сели. Впрочем, появление соседей вряд ли смутило бы их: даже самые чуткие уши не уловили бы ни слова.
«А ты давно знаешь?» — спросила Элисса.
Пожалуй, не стоит укрощать её гнев. Лучше пусть даст ему выход.
«Давно. С самого начала».
«Тогда зачем все эти тайны?»
«Ну… поначалу я испугалась», — солгала Соррель.
«Чего?» — Элисса даже не пыталась скрывать негодование.
«Я испугалась, что снова встретила человека, способного творить волшебство. В своей жизни я несколько раз сталкивалась с Чувствующими, но старалась держаться от них подальше. Стоит кому-то из нас открыть свои способности, и ему не жить — по крайней мере, пока жив Гот. Нам лучше оставаться неузнанными. Но ты не такая, как остальные. Ты… да, ты что-то затронула во мне. Возможно, я подумала, что ты похожа на мою дочь, которой у меня никогда не было. Я почувствовала твою боль, поняла, что всю жизнь ты только и делала, что прятала свою силу. Я почувствовала, насколько тебе нужна любовь».
Соррель провела кончиками пальцев по её щеке.
«В тот день, когда я остановилась у твоего дома, ты выглядела такой одинокой и беспомощной, что у меня растаяло сердце. Я тогда подумала: вот ребёнок, которому я могу помочь».
Она смолкла и снова положила руку на колени, ненавидя себя за ту лёгкость, с которой ей давалась ложь. Элисса не сдерживала слез.
«А почему ты зашла в мой дом?»
«Кто-то в вашей деревне говорил, что ты знаешь травы. А у меня как раз заканчивались запасы, и я подумала, что ты сможешь мне помочь».
И она всему верит! Ох, Соррель, будь ты неладна…
Элисса шмыгнула носом.
«И теперь нам надо попасть в эту… Академию потому, что мы Чувствующие?»
А, значит, всё-таки слушала… Ты моя умница.
«Мы отправляемся туда, чтобы защитить тебя, девочка. У тебя великий дар. Насколько я понимаю, ты не пользовалась им до сегодняшнего дня. Удивительно, почему этот мясник Гот нас не услышал. Надо быть осторожнее. В Академии мы на какое-то время окажемся в безопасности, и ты обретёшь мир, которого так жаждешь».
Элисса посмотрела на цветные флажки, потом на жителей фрэгглшема, которые занимали места вокруг арены. «Почему ты заботишься обо мне, Соррель?» В её голосе больше не было гнева. Соррель замялась, затем глубоко вдохнула.