Девушка грустно улыбнулась.
— И как они это сделают?
— Любовь — жестокая госпожа. Она заставляет человека совершать такое, на что бы он в жизни не отважился. Например, мальчики могут, не долго думая, украсть повозку и отправиться за нами следом. В какой стороне находится Карембош, они знают по нашим прошлым путешествиям.
Но Элисса не хотела больше думать ни о мальчиках, ни о том, что они потеряли человека, которого любили, как отца.
— Пойдём? — спросила она.
— Э-э-э… позволь мне пойти первому, Элисса.
— Нет! Почему? Мы пойдём вместе.
— Считай это чутьём вкупе с человеческим опытом. Я просто хочу убедиться, что всё в порядке. Обещаю, я быстро. По крайней мере, постараюсь побыстрее. Просто осмотрюсь, и все. А ты пока собери ещё немного фруктов.
Девушка прищурилась.
— Твоя подруга Лисс тебя о чём-то предупреждала? — она почувствовала, как у неё по спине пробежал холодок.
— Ну… не совсем так. Просто она кое о чём напомнила, и я решил, что осторожность не помешает. Сущие пустяки, — он встал. — Но в одиночку мне будет спокойнее, я чувствую себя увереннее. Вот и все.
— Ладно. Но я буду считать мгновения до твоего возвращения. Раз, два, три, четыре…
Саксен перелез через ограду и побежал по дороге.
Девушка поднялась и медленно зашагала между деревьями. Длинная, высокая стена из розоватого камня тянулась куда-то вдаль, насколько хватало глаз, вдоль всего сада и за его пределы. Скорее всего, эта стена окружала Академию.
Соррель мало рассказывала об Академии — может быть, потому что Элисса не проявляла должного любопытства. Старушка обещала, что там они наконец-то найдут пристанище, а остальное ей было почти безразлично. Правда, оставался ещё вопрос с архалитом. Пока всё шло к тому, что Элисса готова стать послушницей. Конечно, это означает, что в её жизни больше никогда не будет мужчины. Но для неё существовал лишь один мужчина, и он ушёл из её жизни навсегда. Зато у неё будет возможность многому научиться, узнать о своих способностях… Элиссе нравилось об этом размышлять. Соррель говорила, что в Академии есть чудесная огромная библиотека, а также архив с древними пергаментами и книгами. При одной мысли об этом Элиссу бросало в жар. Там она сможет забыться и… будем надеяться, воспоминания о Торе покроются пылью, которую она будет сдувать со старых свитков.
Она ещё раз посмотрела на ровные ряды розоватого камня. А ведь до ворот можно добраться куда быстрее. Достаточно пересечь луг и взобраться на стену. Сколько можно ждать?.. Нет, она дала Саксену слово, а обещания надо выполнять. Чтобы скоротать время, девушка залезла на грушевое дерево и принялась собирать фрукты. Это занятие и впрямь отвлекло её. Наслаждаясь спокойствием, она вполголоса напевала какую-то песенку. Мысли витали далеко-далеко, и Элисса не услышала, как где-то с топотом промчались лошади.
Наконец девушка распихала груши по карманам и направилась к воротам. Она была счастлива. У Саксена было предостаточно времени убедиться, что всё в порядке. Чего он боялся? Гот мёртв. А кто ещё может угрожать ей, кроме главы Инквизиции? Нет, хватит саму себя запугивать! Отбросив все страхи, Элисса зашагала вдоль стены, в сторону дороги.
Пройдя примерно полмили, она остановилась. Перед ней, у самой стены, стояло огромное старое дерево. Казалось, оно выросло здесь как раз для того, чтобы можно было перебраться через стену… Ох, и разозлится же Соррель, когда увидит, каким путём она проникла в Академию!
Но тут её ушей коснулся звук мужских голосов. Крестьяне? Или того хуже — садовники? Подобрав свою лёгкую юбку — Соррель почему-то настаивала, чтобы её воспитанница носила хлопок, — Элисса полезла на дерево. Ничего сложного: раньше им с Тором нравилось так забавляться.
Её переполняла радость. Для них с Соррелью начинается совершенно новая жизнь. Наконец-то они нашли пристанище… и Саксен будет рядом… Надо надеяться, ему разрешат поселиться где-нибудь недалеко от Академии — а может, даже наймут на работу. Никогда за последние годы у неё ещё не было так легко на душе. И почти не тянет к Тору… Воспоминания о нём возвращались все реже, боль понемногу притуплялась. Теперь она представлялась Элиссе твёрдым блестящим камушком, застрявшим в сердце. Вот и славно, пусть лежит, а она время от времени будет проверять, не делся ли он куда-нибудь… Последнее время такие проверки случались все реже и реже, а попытки мысленно поговорить с Тором прекратились совсем. Какой в них смысл, если всё равно не встречаешь ничего, кроме пустоты, густой и холодной, как разочарование?
Ещё чуть-чуть… И вот Элисса уже стояла на стене и посмотрела вниз.
Нет, не может быть. Голова пошла кругом, сердце замерло, но не от высоты, а при виде того, что происходило на широком дворе перед воротами — там, где стена раздваивалась, точно розовая река, огибающая остров. Во дворе стояли лошади и люди с пурпурными лентами поперёк груди — все мужчины, человек десять. Напротив, на парапете, испуганно жались друг к другу женщины; среди них была и Соррель, её лицо исказила боль.
А в центре двора на коленях стоял человек. Лохмотья, которые ещё недавно были одеждой, и золотые волосы слиплись от крови. Саксен. На его прекрасном теле уже не осталось живого места. Инквизиторы били его дубинками, но он все не падал.
Элисса завизжала, каменные стены откликнулись эхом. Саксен с трудом поднял голову и посмотрел на неё. На месте сверкающих фиолетовых глаз зияли дыры, из которых вытекала густая чёрная жидкость, не похожая на кровь.