Я глубоко вдохнула.
— Я люблю тебя, очень люблю. Но если прикоснёшься к черным Лабутенам, мне придётся тебя убить.
— Ни за что. После того, что случилось с этими детками, думаю, ты должна рассмотреть вопрос о размещении их в какой-нибудь витрине под стекло — ну знаешь, как в настоящем музее?
— И?
— Да, я всё упакую. Во-первых, позвони Патрику, чтобы быть уверенной, что план сработает. Если получится, я буду скучать по твоей мордашке. И не оставлю тебя одну в Нью-Йорке. Мы снова увидимся.
— Люблю тебя, сестрёнка.
Она была сестрой, которой у меня никогда не было.
— Взаимно. Напиши мне. Держи в курсе.
— Обязательно.
Просто озвучить вслух свой план придало сил. Алтон и Аделаида ожидали, чтобы я следовала их плану. Они думали, что я сломаюсь. Я не собираюсь сдаваться без боя.
Я уже заплатила за первый месяц аренды, но возможно, если бы у Патрика была комната… я знала, что мои шансы невелики. У меня самой не было свободной комнаты. Двухкомнатную квартиру я снимала на верхнем Вест-Сайде за три тысячи в месяц. Там была одна спальня, гостиная, кухня и небольшая ванная. Квадратные метры на Манхэттене стоят не дёшево. Не у многих были дополнительные спальни. Хотя, ради своей мечты я готова спать на диване в течение трёх лет.
Сделав еще один глоток калифорнийского вина, я пролистнула контакты. Я не видела Патрика с Рождества, с моего выпускного в академии. В то время он учился в Пратте. Кажется, я вспомнила, что он вернулся в Саванну, чтобы поступить в аспирантуру. Вот почему я была удивлена, когда мама сказала, что он уехал на Манхэттен. Я, очевидно, не очень хорошо была осведомлена о семейных событиях. Черт возьми, у него даже мог поменяться номер телефона.
Я не могу позвонить маме, чтобы получить его контакты, и я не была уверена, что тетя Гвен даст их мне, — точно не даст, если она посвящена в план Алтона.
Я быстро произнесла молитву и нажала на его номер.
Патрик ответил на втором гудке.
— Не может быть!
Его восторг был как солнечный луч в моем унынии.
— Ты ещё жив, — сказала я.
— Ох сестренка, я жив и здоров. Правильно ли я слышал, ты собираешься уезжать в Колумбийский?
— Собираюсь.
Тётя Гвен, должно быть, лучше держит его в курсе, чем моя мама меня.
— И после всего этого я увижу совершенно взрослую Александрию?
— Алекс.
— Ох, прости… Алекс.
Я тряхнула головой.
— Прости. Просто я уехала из дома не в самом лучшем настроении.
— Да, такое случается. Дядя Алтон, например, в состоянии постоянного разочарования.
Я засмеялась.
— Он расстроен даже когда не в городе.
— Ничего себе! Что с тобой случилось?
Мы говорили обо всём, кроме того, почему я уехала из поместья Монтегю и почему позвонила ему. Мы говорили о школе и колледже. Он говорил о дизайне интерьера и как он в настоящее время проходит стажировку в известной дизайнерской фирме. Он сказал название, но я не много знаю о дизайне, поэтому никогда не слышал о ней.
Когда он сказал, что живет на верхнем Ист-Сайде, я оживилась
— Ух ты, — я старалась не выглядеть слишком взволнованной. — Пат, это не далеко от Колумбийского.
— На другой стороне парка. Я, наверное, могу увидеть здание из окна. Отличный вид.
— Представить не могу, сколько такое место стоит. У меня есть съёмная с одной спальней на верхнем Вест-Сайде, недалеко от кампуса.
— Девочка, мы будем близко. Я так рад, что ты позвонила.
Я набрала полную грудь воздуха.
— Боже, Пат, я ненавижу просить, но моя квартира не будет готова на следующей неделе, и мне интересно… — я позволила словам вырваться.
— Хмм, когда ты хочешь заехать?
— Завтра.
То, что Патрик пил, должно быть, теперь разбрызгалось по стене его прекрасной квартиры. С моей стороны, я только слышала, как он задыхается и плюётся.
— Это немного неожиданно. Я… я тебе перезвоню.
Та малая надежда, что ещё теплилась, исчезла.
— Нет, всё нормально, спасибо.
— Маленькая моя, не будь, как они. Слушай, я знаю, что ты самостоятельная и выросла в Калифорнии, но Нью-Йорк не Стэнфорд. Да и это тоже не страшно. Ты прожила восемнадцать лет в доме ужасов.
Он даже не представляет.
— Здесь может быть весело. Как в песне»: «Детка, если можешь сделать это…» — от его импровизированного исполнения «Нью-Йорк, Нью-Йорк» на моем лице расплылась улыбка.
— Пат, всё в порядке. Я придумаю что-нибудь…
— Нет. Я должен согласовать это с моим… соседом.
— Что? Ни в коем случае. Это сосед или соседка? — Патрик всегда был симпатичным. Даже, несмотря на то, что он старше меня, в академии о нем ходили слухи. Он известен своими подвигами: экстраординарный бабник. Хотя, когда мы были наедине, я такого от него не чувствовала. На самом деле, наедине он казался полной противоположностью своему публичному образу.