— Что же изменилось? — искренне удивился Долган.
— Многое, — ответил Горат. — Мои люди превратились в… — он вздохнул, как будто открывая то, что таил долгое время. — Много лет назад те из нас, кого сейчас называют гламрелами, эльфами, моррелами, были единым народом. Мы были именно нацией. Мы, которые когда-то были одной расой, теперь очень сильно отличаемся друг от друга. Думаю, мы потеряли чувство единства.
Долган лишь кивнул, не желая прерывать собеседника.
— Ты знаешь, что моррел не может быть отцом ребенка эльфийской или гламрелской женщины?
Долган покачал головой.
— Наши лекари считают, что наши расы теперь различаются так сильно, как все мы с гномами и людьми.
— Это очень странно, — пробормотал Долган.
— Я стар по меркам моего народа, — продолжал Горат. — Мне будет двести шестьдесят лет в следующий день летнего солнцестояния. Только наши братья в Эльвандаре достигают такого возраста, Долган. И все это потому, что у них есть то, о существовании чего мы на Севере никогда не знали, — мир.
Долган пожал плечами.
— Мир — прекрасная вещь, особенно мир со своим народом… — он посмотрел Горату в глаза. — Или со своим сердцем.
Горат взглянул на безмятежный пейзаж, раскинувшийся перед ним, и закончил:
— Мы жили за толстыми стенами. Наши деревни были крепостями. Ни одна женщина не ходила пасти стадо без лука и меча. Именно оружие было игрушкой наших детей. — Он опустил голову. — Мы позволяли им резать друг друга, чтобы они могли получать ранние уроки. Я в отчаянии, Долган.
Король гномов снова долго молчал, затем произнес:
— Думаю, тебе нужно попасть в Эльвандар. И не только для того, чтобы доставить сообщение Томасу, — он встал. — Но сейчас, я думаю, тебе не помешала бы хорошая кружка эля. И, к счастью, я знаю, где найти ее.
Горат слабо улыбнулся.
— Своим гостеприимством ты сбиваешь врага с толку.
— Ты не враг мне, Горат-арданьен. Это так же ясно, как и то, что у меня есть борода.
Долган повел Гората внутрь.
Оуина разбудил чей-то громкий смех, и он вышел в общую комнату. Там он обнаружил Гората и полдюжины гномов. Все пили эль и рассказывали разные истории. Один из гномов говорил, продолжая свою мысль:
— Да уж, гоблины сделают это, если тебе удастся убедить их, что это хорошая идея.
Взглянув за окно, Оуин увидел, что на дворе утро.
— Вы пили всю ночь? — удивился он.
— Добро пожаловать, друг мой, — провозгласил Долган. Он убрал ноги со стола и выглянул в окно. — Да, видимо, так. Не хочешь присоединиться к нам?
— Не пью эль так рано. К тому же нам пора отправляться в Эльвандар.
— Верно, — сказал Долган. — Тогда, пожалуй, легкий завтрак — и в путь. — Старый гном хлопнул по столу. — Еды!
И остальные гномы стали дружно стучать по столу и скандировать:
— Еды! Еды!
Старая женщина-гном, в сером платье, с волосами, спрятанными под белой льняной повязкой, вошла в комнату из кухни с большой деревянной ложкой. Размахивая ею как мечом, она сердито сказала:
— Не орите вы, ленивые мужланы!
За ней вереницей потянулись еще полдюжины гномов, каждый из которых нес по тарелке с едой. Там были фрукты со специями, горячие сосиски, буханки свежего хлеба, баночки с маслом и медом, пироги и много эля.
— Я просто поражен, — усевшись, сказал Оуин, — сколько эля вы можете употребить безо всяких неприятных последствий.
— Крепкий организм — гордость гномов, — захохотал Долган.
— Да, — подтвердил Горат. — Он прав. Попробуй погоняться за одним из них денька три-четыре…
Все гномы затихли, а затем внезапно разразились хриплым смехом, а Горат с кривой, самоуничижительной улыбкой добавил:
— Или убежать от него.
Веселье продолжилось с удвоенной силой, и гномы энергично принялись за еду.
После завтрака привели лошадей, и Оуин увидел, что к седлам были приторочены тюки с едой, запаса должно было хватить на несколько недель. Животные были накормлены и напоены, сбруя залатана и начищена.
— Благодарю тебя, Долган, — сказал Оуин.
— Не за что, приятель, — ответил Долган. — Ты дал мне возможность узнать этого парня, — он указал на Гората, — я получил много удовольствия от общения с ним.
— Твоя гостеприимность безгранична, друг гном, — темный эльф протянул Долгану руку, и тот охотно пожал ее.
— Ты всегда будешь с радостью принят в Калдаре, Горат-арданьен.
— Спасибо тебе, — проговорил Горат, беря лошадь под уздцы.
К ним приблизилась группа молодых гномов, в доспехах и вооруженных.