А мы ее просрали…
Собственного жилья, общежитий у этого учебного заведения не было — каждый снимал жилье в городе. И это было правильно — общежитие сплачивает, начинаешь лучше узнавать своих одногруппников, знакомиться дружить — а этого всеми силами старались избегать. В аудиториях рабочие столы на одного, жилья общего нет, совместно праздники и мероприятия отмечать запрещено. Нас готовили как одиночек, индивидуалистов, не нуждающихся в человеческом общении — и это было правильно. Разведчик "на холоде" всегда одиночка, он всегда один, он не может никого посвятить в свои проблемы, он не может искренне ни с кем дружить, он должен всех и всегда подозревать. Поэтому — каждый снимал квартиру сам для себя.
Первой парой сегодня была криптография, мне, привыкшему работать с документами, она давалась проще, чем остальным. Криптографический кабинет представлял собой обычное, похожее на школьный кабинет помещение — только вот вместо парт здесь стояли длинные столы — и каждый курсант был отделен довольно высокой перегородкой друг от друга — чтобы не подслушивали и не подглядывали. На каждом рабочем месте была телефонная трубка, специальная счетная машина — механический прообраз современного калькулятора, подставка со справочниками, набор ручек, карандашей и бумага. Криптография тогда была делом сложным, муторным — компьютеры уже были, ламповые, величиной с небольшой дом — но работе с ними нас не учили, по крайней мере пока.
С криптографией мне удавалось справляться на самом деле неплохо — удивительно, учитывая мои весьма посредственные способности в математике. Тут — либо идет у тебя этот предмет — либо не идет. У меня — шел, по крайней мере, по скорости и правильности пользования средствами шифрования я всегда держался на твердую четверку.
Дальше сразу две пары — эти занятия всегда шли двумя парами. Вот это посложнее — наружное наблюдение! Вели его сразу несколько преподавателей, практически все — бывшие нелегалы. Один — пожилой старичок, которого звали Виктор Семенович — в молодости еще в Львовском гестапо успел побывать.
"Наружка" и уход от наружки — это целая игра, причем игра командная. Если тупо тащиться за "объектом" в нескольких метрах за спиной, как только он остановится — останавливаться тоже и тупо таращиться на витрину — все. Срисуют в один момент. Наружное наблюдение за одним объектом по правилам нужно вести не менее, чем бригадой — три человека и одна машина, можно с радиосвязью а можно и без — надо наизусть знать все тактические построения и выполнять их "на автомате". В бригаде один человек следит за объектом — находится на острие — а остальные следят не за объектом, а за своим коллегой, причем постоянно меняются местами, чтобы на острие находился каждый раз другой человек. Это больше похоже на танец, исполняемый в самой толпе прохожих.
Последняя пара — работа с документацией и базами. Написание отчетов, оформление результатов НН и всего прочего — ведь нужно не только найти информацию — но и правильно, четко, донести ее до начальства. А начальство сидит в нескольких тысячах километров от тебя — и информацию ты должен до него донести кратко, четко — и в то же время не упуская ни одной лишней детали. Информация, не доведенная правильно и полностью до адресата утрачивает свою актуальность. Ну, с этим мне, как бывшему следователю, привычному к работе с бумагами, вообще легко было…
Плащ свой я взял в гардеробе — гардеробщицы там никогда не было, все сами заходили и брали одежду по номеркам. С трудом отпихнув тяжеленную, да еще на тугой пружине дверь я вышел на тихую ленинградскую улицу, поглядел на небо. Может дождь пойдет — а может и нет — конец лета. Запахнул поплотнее на себе плащ, пошел к автобусной остановке — иногда преподаватели за нами наблюдали и делали выводы. Если человек постоянно ездил одним и тем же транспортом на одном и том же маршруте — минус. Нет ничего хуже предсказуемости, постоянных привычек. Разведчик должен быть непредсказуемым — везде и во всем.
Переливистый сигнал машины раздался совсем рядом — я даже дернулся от неожиданности. Посмотрел — совсем рядом черная Волга…
— Владимир Владимирович? — я был действительно удивлен. Реально, не в шутку
Генерал Горин молча открыл дверь, кивнул на сидение рядом с собой. Я упал на обшитое велюром мягкое сидение, захлопнул дверь — и машина сразу тронулась…