Ну как об этом расскажешь? Может быть, вот так.
Поцелуи пахли яблоками и табаком.
В объятиях было осторожное нетерпение.
От нежной красоты ее груди он немножко ослеп.
И не ожидала Вера обнаружить в себе столько жадности к смуглому его телу.
Потом она исчезла где-то высоко и очень долго не могла прийти в себя.
Все исчезло: вопросы и море, сомнения и город, догадки и земля.
А он не мог понять, что с ними, и медленно прозревал: просто это первая его Женщина.
Главное, обоим стало жаль не только зря потраченных дней отпуска, но и многих лет жизни.
— …Чего тебе сейчас хочется? — спросил Андрей, поглаживая Верино обнаженное плечо.
— У меня все есть, чего мне хотелось, — улыбаясь блаженной улыбкой, прошептала она. Затем, помедлив, добавила: — Разве что глоток мартини со льдом.
— И все?
— Нет, не все. Но сначала ты скажи, чего тебе хочется?
— Тебя!
— Как, еще?!
— А ты что, не хочешь?
— Еще как хочу!
Песик под кроватью подумал: неужели опять? Сколько можно?.. И снова терпеливо ждал.
Когда в комнате стемнело, Андрей встал, завернувшись в простыню, как патриций, и гордой поступью римского полководца направился на кухню. Вера спросила:
— Ты проголодался?
— Если я о нас не позабочусь, мы помрем от физического и сексуального истощения. Лежи. Я все принесу в постель.
— Слушаюсь, мой повелитель. — Вера счастливо заулыбалась, утыкаясь носом в углубление подушки, где только что была голова Андрея.
Андрей принес бутерброды с сыром, персики, виноград и мартини в запотевших бокалах на импровизированном подносе в виде деревянной доски для нарезки хлеба, и предложил:
— Давай выпьем за наш отпуск.
— Отличный тост, с удовольствием выпью за это. Только у меня есть маленькое дополнение. Знаешь какое?
— Понятия не имею.
— Мы выпьем зато, что наш прекрасный отпуск никто и ничто не испортит.
— Умница! Слушай, а о чем ты задумалась? Лицо стадо вдруг такое серьезное. Ну-ка, выкладывай!
— Я в старших классах школы прочла Бунина.
— Боже мой! Как мне повезло! И красавица, и умница, и книжки хорошие читает! И это все мне одному. С ума сойти можно!
— Прекрати надо мной смеяться, а то не буду дальше рассказывать!
— Все, все, прекратил. Да кто ж посмеет смеяться, я просто ошалел и опьянел немножко.
— От бокала мартини?
— А мы разве пили что-то?
— Ну, вот ты опять.
— Все. Завязал. Обрубил. Больше слова веселого вы, сударыня, от меня не дождетесь. Я буду сама рэс-пэк-та-бэльность!
— Зачем же так категорично?
— Девушка, вы сами-то знаете, чего вы хотите?
— Знаю. Хочу тебе, обалдую, кое-что рассказать.
— Я весь внимание.
— Так вот. Этот бунинский рассказ называется «Солнечный удар». В нем описывается, как некая молодая дама едет на теплоходе по Волге. С ней знакомится молодой поручик. Он предлагает ей сойти на ближайшей остановке, она соглашается. Они выходят на какой-то пристани в маленьком губернском городке. Извозчик везет их в гостиницу. Они проводят сумасшедшую ночь. Утром она торопится на следующий теплоход. Она говорит ему что-то в том роде, что она вовсе не такая, как он мог о ней подумать. И еще она не называет ему ни своего имени, ни фамилии. Он хочет ехать дальше с ней, но она категорически возражает. Дама объясняет поручику, что он все испортит, если их история будет иметь продолжение. А так они оба запомнят ее на всю жизнь. Он соглашается, и она уезжает. С ее отъездом что-
ТО меняется в нем и вокруг него. Словно она увезла с собой что-то важное. Может, его душу? Историю эту Бунин сравнивает с солнечным ударом, который настиг их обоих.
После рассказа Веры Двинятин некоторое время помолчал, потом сказал:
— Я не читал этого рассказа. Вообще Бунина не читал. Но история мне нравится. У нас с тобой тоже что-то вроде солнечного удара?
— Да. Я потому и вспомнила эту новеллу.
— Знаешь, какая разница между мной и тем поручиком?
— Не хочу гадать.
— И все-таки?
— Ты живешь в другое время.
— Нет.
— Ты не военный.