Пока шли от пляжа до Вериной квартиры, Вера решила расспросить Андрея.
— Ну что, как говорил Карлсон, продолжаем разговор. Давай, колись, что ты знаешь обо всех событиях в семье Кадмия.
— Что Иван с Галей рассказали, то и знаю. Началось все с того, что погиб родной брат Кадмия. Вернее, не так. Сперва Кадмий Иванович получил письмо, в котором брат ему писал, что у него большие неприятности. Дело в том, что Август Иванович работал в каком-то агентстве по недвижимости, маклером. Сам он жил в коммуналке, потому и подался в маклеры, чтоб улучшить свои собственные жилищные условия. Что-то там у него не заладилось то ли с продавцом, то ли с покупателем, короче, он задолжал крупную сумму, а отдать не мог. Ему, естественно, стали угрожать. Он прежде всего кинулся за помощью к брату. Ну, Кадмий Иванович — человек состоятельный и, главное, жалостливый, позвонил брату, говорит, дескать, не бойся, помогу. Собрался и поехал выручать своего невезучего братца. Прилетел в Киев, а квартира опечатана. Он — в милицию, а там его как обухом по голове: вашего брата убили. Вернулся Кадмий Иванович, Галка говорит, аж черный от горя, ни с кем не разговаривал. Убивался по брату. Не прошло и трех месяцев, новое горе. Жена его, Любовь Павловна, погибла из-за взрыва газовой плиты. Там утечка была, видимо. Спичку зажжешь — и все… Помнишь, когда мы у Кадмия были, он нам флигель демонстрировал?
— Да, помню, такой славный двухэтажный флигелек с красной черепичной крышей, рядом с особняком. Он еще сказал, что в нем иногда останавливалась Екатерина Павловна.
— Именно в этом флигеле и нашли жену Кадмия, на кухне, она лежала у взорвавшейся плиты. Чудом не сгорело все.
— А кто ее нашел?
— Иван… Черт возьми, опять Ванька! Я скоро и сам начну его подозревать. Короче, заехал к ним по какому-то делу и нашел тетку. Но было уже поздно, она умерла. Теперь вот, практически у нас на глазах, погибла Екатерина Павловна. И наконец, это странное отравление Кадмия Ивановича.
— Да, Феофанов говорит, что все эти несчастья неслучайны. Он думает, что это кредиторы Августа Ивановича мстят его родственникам за долги.
— Кто знает. Это уж пусть милиция разберется… Теперь Иван и Галя собираются проведать Кадмия в больнице. Нас с собой звали. Но я подумал: сегодня — наш последний день, завтра возвращаются из похода Оля с Кириллом. А скоро мы вообще уедем в Киев. Отпуск закончится. Не хочется тратить свой последний день ни на что, кроме любви. В общем, я отказался. Ты так же думаешь?
«Он ни слова не сказал о том, как себе представляет наши отношения после отпуска, — подумала Вера. — Что ж, курортный роман короток по определению. Спасибо тебе, Андрюша, за то, что ты был в моей жизни, пусть и недолго». Все эти мысли она сумела переварить с совершенно спокойным, никак не изменившимся лицом. Профессиональная привычка не демонстрировать свои чувства, когда этого не следует делать, помогла и на этот раз. Вслух она сказала:
— Честно говоря, я бы очень удивилась, если бы мы сегодня поехали. Но завтра, когда мои туристы вернутся, мы поедем. Надо же проведать больного.
В это время они уже открывали тяжелую парадную дверь старого дома по улице Карла Либкнехта. Дверь с другой стороны парадного, ведущая во двор, была настежь распахнута, и почему-то была раскрыта дверь съемной квартирки. И все посторонние мысли разом вылетели из головы у обоих.
— Наверное, Алла забыла закрыть, — почему-то шепотом сказала Вера.
Андрей приложил палец к губам, прокрался к двери, ведущей во двор. Чего угодно можно было ожидать после всех отпускных приключений, но того, что они увидели во дворе, вообразить было никак нельзя.
Двор был перегорожен бельевыми веревками. Кое-где висели разноцветные тряпки.
Посреди двора стоял таз с мокрым бельем.
Возле таза навзничь лежала Алла, на ней был Верин халат, весь пропитанный кровью.
А возле Аллы стоял Иван Жаровня, и руки его были в крови.
13. ВСТРЕЧА В ВЕРХАХ
Вера не сразу узнала Ивана: он был бледен до синевы. Андрей тоже застыл в изумлении. В это мгновение где-то справа стукнула форточка и по ушам ударил пронзительный женский визг. Жаровня вздрогнул и посмотрел на свои руки.
— Не, — хрипло вырвалось из его груди, — не…
Все, что происходило в эту секунду, и все, что будет через минуту, через пять минут и через час, — все разом увидела Вера.
Крупно — халат.
«Она в моем халате. Господи, вот дура…
Слева разрез, дырочка маленькая, а крови — будто поросенка резали.
Мастерски…