Станислав, однако, был абсолютно цел, но корчился от боли. Тело его сотрясали страшные судороги, глаза закатились, на губах показалась пена, а черты лица исказила мучительная гримаса.
— Стасик, Стасик, что с тобой? — плача, кричал Андрей, пытаясь помочь и не зная как. — Стасик, братишка!!!
О, как мне больно! Какая ужасная мука, словно в каждый нерв впилась раскаленная игла. Никто из людей не испытывал ничего подобного. Здесь слились все пытки мира. Каждая клетка моего тела — это боль. Человек не может вынести такого! Или я не человек?!
— Ну наконец-то, сынок, наконец-то понял. Конечно, ты не человек! Что у тебя общего с этими червями?!
Это опять он, этот в черном, папочка который. Что ему от меня нужно?! Сегодня он какой-то недовольный, не гладит по голове, хоть на том спасибо! Какая же все-таки мука!
— Конечно, и ты ее заслужил! Зачем спас человечишку? Ладно бы наш был, а то Этого Самого, даже в церковь ходит, га-ад!!! Ведь ты знал, сопляк, что грузовик оттуда выскочит. Знал, сам приятеля под него направил, и правильно сделал! Ишь, «фокусы» ему надоели! Зачем спас, гаденыш?!
— Уйди! Ненавижу!! Ты мне не отец!
— Ладно, ладно, сынок, не горячись. Я еще вернусь, помиримся! ухмыляется черный и исчезает.
А ведь он правду говорил! Я действительно знал про грузовик, но не сказал Андрею. Он должен гордиться дружбой со мной, а тут, видишь ли, «фокусы надоели». Однако в последний момент мне стало его жаль. О-о-о, как больно!!!
Какой-то бледный, расплывчатый образ. Мама, ты?! Я узнал тебя по фотографии! Мама, иди ко мне!
Она осторожно дотрагивается до меня. Боль слегка ослабевает.
— Мама, что со мной?
— Ты не наш, но пока и не их. Ты исключение из правила.
— Какого правила?!
— Ты должен сам сделать выбор, никто тебе не поможет!!! Не поможет, не поможет…
Голос слабеет, затихает, она исчезает.
ГЛАВА 2
Подойдя к окну, Марина распахнула шторы. Яркие лучи солнца затопили комнату. Повернувшись к зеркалу, она критически оглядела свое лицо. Ну, просто ужас! Бледная, помятая. Нужно срочно подкраситься, чтобы Стасик не увидел ее в таком виде, не ужаснулся при виде подобной уродины! Надо сказать, что в данном случае Марина по отношению к себе была несправедлива. При виде ее никто бы не ужаснулся, даже совсем напротив. Представьте себе гибкое, загорелое тело, лишь слегка прикрытое коротенькой полупрозрачной комбинацией, длинные стройные ноги, полные бедра в сочетании с тонкой талией, высокую упругую грудь…
Личико, обрамленное густыми каштановыми локонами, хоть и не выспавшееся, было прелестно, а тени под большими ярко-серыми глазами лишь подчеркивали их глубину.
Достав косметичку, девушка принялась лихорадочно наводить марафет. Не выспалась она из-за Стасика. Последнее время с ним стало твориться что-то непонятное. Позавчера ночью он сильно кричал во сне, так что разбудил Марину. Похоже, ему снился страшный сон, он метался по кровати весь в холодном поту, тело конвульсивно вздрагивало, губы кривились. Марина пыталась его разбудить, но без толку. Одно время он успокоился, даже улыбнулся, но так, что ей стало страшно — было в этой улыбке что-то нечеловеческое, надменное и безжалостное. Затем снова начал метаться, и так до утра.
А вчера пришел домой еле живой. Его почти нес на себе Андрей, друг и компаньон. Андрей казался сильно напуганным, но объяснить что-либо наотрез отказался.
— Что, что такое? На вашей тренировке проклятой покалечили?! вцепилась Марина в Андрея.
— Его, пожалуй, покалечишь, — каким-то странным голосом ответил тот и тут же поспешно добавил: — Да ты не волнуйся, все у него абсолютно цело, просто нервы не в порядке.
Он помог раздеть Стасика и уложить в постель, после чего заспешил домой. Все это время Стасик был смертельно бледен, вроде даже без сознания.
— Милый мой, все будет хорошо! — ласково шептала Марина, гладя его красивую белокурую голову. — Вот выспишься, и все пройдет!
В этот момент Стасик открыл глаза. Они были очень грустные, измученные.
— Бедняжка моя, с кем ты связалась! — тихо прошептал он и снова потерял сознание.
Ночью опять творилось что-то странное. Почти то же, что накануне. Лишь под утро Стасик успокоился, черты лица смягчились. Он прижался лицом к Марининой груди, и она почувствовала, что из закрытых глаз текут слезы. «Мама, мамочка, — шептал он, — иди ко мне, я не хочу с ним, мамочка!!!»
Матери у Стасика, насколько знала Марина, не было. Он вообще был сирота. Вырастил мальчика дед, угрюмый старый ветеран, который скончался два года назад. Одиночество Стаса пробуждало в Марине жалость. Но жила она с ним не только поэтому. Это был тот редчайший случай, когда юная девушка, еще не побитая жизнью и не утратившая романтических иллюзий, встречает долгожданного принца.
Принц появился год назад, прошлым летом.
В тот вечер, когда родители уехали на дачу, семнадцатилетняя Марина пошла на дискотеку в местный парк культуры и отдыха. Пошла одна, поскольку все ее подруги были со своими парнями, а у Марины никого не было, да, по правде сказать, она вообще была девственницей, что, впрочем, тщательно скрывала. Сегодня был особый день, потому как, судя по слухам, должна была играть знаменитая в районных масштабах рок-группа «Похоронная колымага». Все здешние металлисты были от нее ну просто в отпаде. Марина, если честно, ничего не понимала в тяжелом роке, воспринимая его как бессмысленный грохот, но от моды отставать не желала.
Дискотека сверкала разноцветными огнями. «Похоронная колымага» старалась вовсю, производя при этом шум, сравнимый лишь с похождениями пьяного слона в отделе металлической посуды хозяйственного магазина.
Солист, Миша Кочкин, обкурившийся анашой, весь потный, увешанный цепями, браслетами и еще черт знает чем, трясся перед микрофоном, как эпилептик. Молодежь балдела.
Марина лихо отплясывала быстрый танец, прекрасно понимая, как соблазнительно выглядит в своей коротенькой юбке и черных лосинах, обтягивающих длинные, стройные ноги. Об этом свидетельствовали жадные взгляды парней, вернее, тех из них, кто не настолько упился, чтобы похерить все вокруг.
Когда танец закончился, Марина отошла в сторону и присела отдохнуть на лавку возле стены. Кавалер не замедлил явиться. Это был не кто иной, как Витя Марьин, по кличке Маруся, большой авторитет среди несовершеннолетней шпаны. Он был приземистый, коренастый, черноволосый, с расплющенным носом и толстыми губами. Марине коротыш не особо нравился, но ей было лестно принимать ухаживания столь знаменитой личности. Теперь уж никто не посмеет ее обидеть! Маруся и сам по себе авторитет да дружков у него не меньше десятка — вон они, невдалеке толпятся. Вид у всех гордый, надменный хозяева дискотеки. Остальные старались обойти их стороной или подобострастно здоровались. Ухаживал, впрочем, Маруся весьма своеобразно. Плюхнулся рядом, наскоро представился и без лишних церемоний предложил выпить. Марина почти не пила, не любила и не умела, но храбро согласилась. Надо же показать себя «крутой телкой»!
После нескольких глотков дешевого вина голова у девушки пошла кругом, все стало восприниматься в розовом свете, и ухажер уже казался не таким противным, напротив, даже симпатичным. «Ха-ха-ха», — смеялась Марина над скабрезным и довольно глупым анекдотом, думая про себя: «А крутая я баба, однако! Вон Нинка-то как завистливо смотрит. Куда ей, со своим очкариком!»
Когда танцевали медленный танец, Маруся похотливо прижимал девушку к себе, жадно щупал попку, но ей было наплевать.
После дискотеки он, естественно, вызвался проводить.
— Такую киску надо охранять. Гы-гы-гы! — ржал он. — Доставим в целости и сохранности, с почетным эскортом. — Маруся махнул рукой своим дружкам, подмигивая, но Марина этого не заметила.