Попрощавшись с доктором, Уилл отправился в квартиру. Ситуация оказалась ещё хуже, чем он предполагал — Майя не была с ним совместима даже для того, чтобы подняться на «Лисе» в воздух. Наверное, поэтому девушка и провоцировала глухое и необъяснимое раздражение: интуиция подсказывала, что ничего не выйдет. Не было лёгкости в общении, как с Эйрин, когда даже не возникало вопросов о том, как общаться, о чём говорить, заниматься ли сексом… В последнем пункте Уилл сомневался больше всего — Майя не вызывала у него влечения, скорее наоборот: бесцветность и какая-то едва заметная неуклюжесть отталкивали. Конечно, для снятия стресса он спал и с менее привлекательными объектами, но тогда помогали алкоголь и понимание, что больше с ними никогда не пересечётся. А если и увидит, то вряд ли вспомнит. С Майей дело обстояло хуже. Гораздо.
На базу опускалась ночь, но ничего, кроме интенсивности освещения, не менялось, потому Уилл не смог проветрить мозги по пути и просто надеялся, что Майя уже у себя. Увы, она дожидалась Уилла в гостиной, сиротливо устроившись в углу дивана.
— Что Пальме сказал? — робко спросила девушка.
— Что сначала будем тренироваться в режиме симуляции, после шестидесяти процентов выпустят в космос, — Уилл собирался сразу свернуть в ванную, но нехотя задержался, чтобы ответить.
— Ясно, — кивнула она и отвела взгляд.
Принимая душ, Уилл пытался спрогнозировать завтрашний процесс интеграции, но каша в голове мешала. Или скорее это была каша в душе: он не знал, как ему относиться к происходящему. И в первую очередь — к Майе. Которая, кстати, не ушла в свою спальню, а по-прежнему сидела на диване, гипнотизируя дверь в санузел.
— Уилл?.. — она начала говорить, но осеклась.
— Что? — одеваться Уилл не стал, просто повязал огромное пушистое полотенце на бёдра. Никакого желания разговаривать с Майей в этот момент не было.
— Ты любил её? — Подобрав ноги на диван, Майя обняла колени руками.
— Кого? — Уилл почувствовал острую необходимость выругаться: совсем не время и не место для разговора о таких личных вещах. Да и собеседница подкачала…
— Эйрин Броуди, твою напарницу.
— Не твоё дело! — рыкнул Уилл, с силой задвинув за собой дверь в комнату.
Умом он понимал, что нельзя было срываться на Майе, но какого чёрта эта девчонка задаёт вопросы, на которые у самого Уилла не было ответов? Да ещё в первый день знакомства!
До начала войны Уилл постоянно возвращался мыслями к Эйрин: любил ли он её? Честный ответ звучал странно — они подходили друг другу. После неё были девушки, но ни с одной не вышло что-либо серьёзное, просто появлялись и исчезали. И были ему безразличны. В двадцать один слишком рано задумываться о создании семьи и переживать о том, что из жизни ушёл человек, с которым так легко. Ощущение пустоты за годы лишь стало менее острым, никуда не делось — Уилл чувствовал себя оторванной половиной единого целого и не был готов соединяться ни с кем. По своей воле, конечно. Сейчас, на «Бэкуотер», главенствовало не личное, а долг.
Ночь прошла беспокойно — снились Эйрин и «Лиса». Интеграция, когда физически перестаёшь ощущать себя отдельным человеком, а превращаешься в часть одного суперразума, когда мысли почти синхронны и понятны, не нужны слова, не нужны действия. Тело тоже чувствуешь иначе, будто оно и не твоё вовсе, а просто бесполезный аппендикс в утробе настоящего тела — корабля, ставшего плотью. Органы чувств биомашины подавали сигналы в мозг напрямую. При интеграции с партнёром чувствуешь её разум как свой: нет сомнений, нет преград. И главное — это продолжается и после, когда интеграция уже завершена. Доверие и полное отсутствие каких-либо барьеров. Их с Эйрин желания практически всегда совпадали. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что она хочет сказать. И наоборот. Каким дураком был Уилл, не ценив всего этого? Наверное, просто очень молодым. Отношения с Эйрин задали планку, и именно поэтому он больше не смог ни с кем ужиться, не смог вновь почувствовать привязанность.
А сейчас, когда на повестке стоит вопрос участия в боевых действиях, ему подсунули в пару совершенно неподходящего человека и, похоже, предрешили отрицательный результат.
Утро прошло в молчании: собирались — Майя встала раньше Уилла и успела принять душ и одеться — и завтракали, не проронив ни слова. Глухое раздражение сменилось апатией и разочарованием от всего, что было вокруг. Восхитительный омлет не радовал, как и крепкий кофе из кофемашины. Уилл уже почти забыл его вкус, а сейчас, почуяв запах на входе в столовую, только недоверчиво повёл носом.