Несмотря на внешне приподнятое настроение, чувствую себя отвратно. Казалось бы, радоваться должен: МакСтоуну прилюдно утерли нос, нога не болит. Только вот внутри висит тяжелая хмарь, и понять не могу, отчего так тошно. Может права Валицкая, заигрался я в старшего братика. Прислушиваюсь к себе, но нет, сердце внутри не екает. Не верю этой змее подколодной, ни на секунду не верю. Тогда в чем причина? Ответа так и не нахожу.
Выхожу на улицу и вдыхаю прохладный весенний воздух, пропитанный ароматами подступающего лета. Легкий ветер проветривает мозги, разгоняет свинцовый туман в голове, но ровно до той самой поры, пока не возвращаюсь в казарму. Едва переступаю порог, как мысли снова затягивает сизой дымкой.
Жую пересохшими губами и понимаю, что хочу пить - один из побочных эффектов чудодейственного лекарства.
Стучу тростью по коридору и заворачиваю в общий зал. Здесь необычайно тихо для столь раннего времени. Замечаю Марго и Джанет за одним из столиков, чуть дальше расположился Луцик, пьет чай. Соми привычно возится у холодильника и нагружает поднос бутербродами. Возле самой стойки сидит МакСтоун, напротив него пустая бутылка вина. Вторую он медленно потягивает из горлышка, нисколько не заботясь о сбегающих изо рта струйках жидкости. Воротник испачканной рубахи расстегнут, пиджак скомкан и валяется на соседнем стуле. Вижу его и непонятно чему радуюсь: может кислой физиономии, а может, потому что он один.
- Ааа, пришла, мартышка, - протягивает Том, едва замечает меня. Сведенные в кучу глаза, заплетающийся язык - все вместе говорит о том, что парень в стельку пьян.
- Что, просрал свою любовь? - выдает он и злобно щерится. Нет, не пьян, показалось. Смутила этакая лихая разнузданность, не свойственная парню. Он всегда умудрялся оставаться собранным, даже в самые трудные времена, будто хорошо вымуштрованный солдат. И точно никогда бы не позволил себе смять пиджак или пить из горла, обливаясь вином до самого пупка.
- Что бы просрать, нужно для начала приобрести, - говорю и ощериваюсь в ответной улыбке. – У меня не было взаимности, а вот ты свою любовь просрал. Сам, по собственной тупости, трахая лучшую подругу своей девушки.
- Воронов, прекрати немедленно, - подала голос Джанет со своего места. – Ты же видишь, в каком он состоянии.
- Он? – едва сдерживаю смех, рвущийся наружу. – А в каком, блять, я состоянии? Может мне еще и пожалеть его прикажешь?
- Воронов!
Ну я уже не смотрю на Джанет, все мое внимание вновь сосредоточено на фигуре МакСтоуна. Он уже отставил бутылку в сторону и теперь не сводит с меня глаз. Пропала былая непринужденность в его позе, сплошные желваки гуляют на скулах.
Что ж, отлично. Крепче сжимаю рукоять трости в ладони и говорю первое, что на ум приходит:
- Не пробовал пиписку в розетку засовывать, придурок. Говорят, в твоем случае это помогает.
МакСтоун очень быстр. Я не успеваю заметить, как он срывается с места, опрокидывая столик. Следил за ним, внимательно следил и все равно пропустил момент атаки. Рука с тростью замахивается, но шестым чувством понимаю, что опаздываю. Не смогу встретить ударом, даже отклониться в сторону.
Перед глазами мелькает смазанное движение и нет МакСтоуна. Вот он несся на меня, выпучив от ярости глаза, а секунду спустя лежит на полу, прижатый коленкой. Незнакомая девушка расположилась сверху, отведя руку для удара.
- С-сука, - шипит он от боли.
Следует короткий замах, и девушка вырубает Тома прямым ударом в голову.
В наступившей тишине слышится легкое звяканье – это Луцик уронил ложку обратно в стакан. Остальные молчат, даже Джанет не произносит ни слова, что лично меня удивляет куда больше, нежели незнакомка, подоспевшая на выручку. Девушка тем временем поднимается с пола и как ни в чем не бывало направляется к выходу. Проходит мимо, не обращая ни малейшего внимания, и скрывается в полутемном коридоре.
Стою и смотрю на распростертое на полу тело МакСтоуна. В голове возникает только один вопрос, который я и задаю:
- Это кто?
- Соня Арчер, наша новенькая, из кирпичей, - отвечает Луцик.
Слышу невнятную ругань в углу. Это бывшая старшая по группе пришла в себя, но вместо привычных указаний бормочет что-то вроде: «разгонят, к бездне, группу».