Нет никаких звуков, одна лишь тишина, крайне необычная для таких мероприятий. И вдруг касание струны, другое, идет перебор – музыкант явно пытается нащупать знакомую мелодию. Одно неловкое движение, и кажется песня потеряна навсегда, но нет, пальцы упорно теребят струны, выбивают ритм. И вот уже появляется уверенность, инструмент звучит все громче, а пространство вокруг наполняется известным гитарным рифом.
Слишком известным… Одно время брат до дыр заиграл кассету с этой песней, а потом притащил видео с записью живого концерта. И ее мы смотрели много раз, прямо до тошноты. Я не разделял повального увлечения брата рок-музыкой, но сидел рядом, потому что старший, потому что авторитет. И эти его вечные: «смотри-смотри», «сейчас такое будет» или «вот это тема». Не понимал, не нравилось, но я честно пытался разобраться. Ведь, если Мишка балдел, значит что-то есть в этом, да и старшаки во дворе исключительно с уважением отзывались о покойном солисте.
Сейчас Курт стоял на сцене в смирительной рубашке ниже колен, улыбался и смотрел почему-то не в зал, где зрители, а в сторону бас-гитариста. И пели они несусветную дичь:
It ' s more than a feeling
When I hear that old song they used to play
More than a feeling
I begin dreaming .
Это была не их песня, никогда им не принадлежала. Но брат, тогда, в далеком прошлом, пытался объяснить мне:
- Курта задолбали обвинениями в плагиате. Да, рифы у песен под копирку, но послушай, насколько они звучат по-разному: жизнерадостная Бостона и жесткая психоделика Нирваны. Курт хулиганит, он издевается над критиками. Слышишь, вот сейчас, внимательно только… Улавливаешь? Он играет кусок чужой песни, а потом бахает свою тему для сравнения. Он словно говорит им: эй, олухи, почувствуйте разницу, и убирайтесь в жопу!
Я ничего не слышал, но во все глаза смотрел на сцену, где прыгал странный парень в рубашке на выпуск и с галстуком на шее. Он не имел никакого отношения группе, не играл на музыкальных инструментах, просто скакал по сцене, как заведенный. Для чего он там был, я так и не понял. Да и брат толком объяснить не смог, сказал лишь, что танцор его страшно бесит.
Во сне странного парня не было, но была марионетка в два человеческих роста, гигантская и неловкая. Ровно в той же одежде, она прыгала, дрыгалась, выгибалась назад. Пыталась попадать в ритм, но у нее это плохо получалось. Конечности, словно на шарнирах, гнулись в разные стороны, из-за чего марионетка замирала совсем уж в жутких позах, свойственных куклам, но не живым существам.
Hello, hello, hello, how low?
Hello, hello, hello !
With the lights out, it's less dangerous
Here we are now, entertain us
Гигантская тварь продолжала бешено скакать по сцене. В какой-то момент она совсем уж неловко дернулась, голова резко запрокинулась назад, едва не коснулась затылком позвонков. Пасть не выдержала, раскрылась, демонстрируя острые иглы зубов. Наружу вывалился массивный говяжий язык, размотался пожарным гидрантом, достав твари до колен.
Не могу отвести глаз от залитой красным цветом площадки, от Курта в смирительной рубашке, от пляшущей марионетки. Зрелище пугает и завораживает одновременно.
Чувствую, как чужие пальцы крепко хватают за плечо. С трудом поворачиваюсь и вижу мужское лицо, покрытое грязью и копотью. Оно блестит от пота, слепо таращится в пустоту, словно не видит меня. Узнаю стеклянный взгляд, такой же был у парнишки, что лежал рядом со мною в пыли у гаража. Вернее, он стал таковым после того, как Игорь нажал на курок, согласно директиве.
- Нет его здесь, не ищи, - шепчет человек. Пытаюсь освободится от хватки, но пальцы только крепче сжимают плечо. Его потрескавшиеся губы продолжают бормотать: - нет твоего брата, не здесь он.
- Неееет, - кто-то сипит прямо в ухо. Поворачиваюсь направо и дергаюсь от неожиданности. Прямо передо мною остатки лица, выжженные огнем: зияющие глазницы, темный провал носа, ошметки, то ли кожи, то ли сухожилий, свисающие со щек. Дурманящий запах жаренного мяса, плотно бьет в ноздри.
- Не сдеееесь, - остатками связок произносит оно. С трудом разбираю слова, мешает какофония гитарных звуков.
Свет беспрестанно моргает, по экрану сцены проносятся разноцветные звездочки, и тварь… прыгает… прыгает, как заведенная.
Пытаюсь освободиться, но очередные руки хватают за ноги, тянут вниз. Опускаю взгляд и вижу кусок человеческого тела, его верхнюю половину. Все, что ниже пояса, напрочь отсутствует, лишь темный след из кишок и крови тянется по полу. Оно не смотрит, ему нечем смотреть, глаза давно вытекли, но вот губы безостановочно лепечут: - не ищи брата, нет его.