Даэрос веселился, мысленно размещая творения Сульса в самых посещаемых местах Подгорных и Верхних чертогов. Крассссота! А еще… еще он написал бы какой у него потрясающий Светлый брат. И про бой в лесу. И про песню. И закончил бы это промежуточное, на их пути, повествование стихами. С посвящением. Повелителю лично. Да!
Великая Чаша была заполнена до отказа жадными до зрелищ поданными. Так, не забыл ли он что-нибудь? Вроде — нет. Оба бесценных полотна Нальиса Амалирос все-таки снял со стен и бережно уложил на кровать в спальне, прикрыв покрывалом. Все, больше не стоит ни о чем думать. Выползни не простят невнимания. Первый уже хлещет прутья клетки хвостом. Нефраль гнется.
Повелитель, обнаженный по пояс и натертый ореховым маслом вышел на дно Чаши. Народ восторженно рукоплескал. Эхо неслось по Чертогам, грозя обрушить стены. Ничего, все рассчитано, а Открыватель… Даэросссс, сюда еще не добрался. Так. Сосредоточиться и не думать об этом… этом Светлом на половину выползне. Только о местных, злобных, мощных и зубастых.
Девы Темных разместились в верхних рядах. Им незачем видеть бой вблизи. Только Элермэ, как почти-посол, и как Вестница, сидела среди мужчин. Исильмэ, конечно же, не пришла. Ей такие страсти теперь совсем ни к чему. Дядя Морнин стремился к ней. Это даже было видно. Сидел и стремился.
— Дядя Нарвис, а зачем масло? Эту тварь и так сложно схватить. Он даже на вид — скользкий.
— Элермэ, милая, тут дело выбора. Выползня ухватить сложно. Но и выползню, скользкого бойца зажать хвостом — сложно. У Повелителя будет шанс вывернуться из кольца.
— Хорош! А? Выползень — хорош, дядя.
— Ну, что ты, это же примитивная и злобная тварь. Помесь змеи и ящерицы, только очень большая.
— А что будет, если он проиграет?
— Ну, как что! Смерть, конечно!
— И подданные это допустят? Ни одного лучника даже нет на всякий случай!
— О! Прости, я думал, ты про выползня спросила. Это, знаешь ли, Темные забавы. Никакого государственного мышления. Риск в чистом виде. Видишь, по рядам снуют Темные? Ставки делают.
— Как?! Против своего Повелителя тоже? И он знает?
— Элермэ, конечно, Амалирос знает и узнает. Узнает и… «не похвалит». Но это, если победа будет за ним. А если нет — их Дома, тех, кто поставил на выползня, невиданно обогатятся.
— Это — чудовищно. Зачем так рисковать?
— Моя дорогая будущая Посланница! Учись! В смысле, учитывай! Это потрясающе простая и массовая проверка верности. Азарт вскрывает все тайные помыслы. Те, кто делает ставки, знают, чем рискуют. Принимающие непременно доложат кто, сколько и на кого поставил. Это — общеизвестно. Так что, каждый действует на свой страх и риск. Такая вот Темная привычка Повелителей: совместить азартное с полезным, показать свою силу и немножко развлечься заодно. Как ты говоришь: «Танцуя с лошадьми — не думай о копытах». Вот, Амалирос и не думает. Он так же азартен, как и всякий Темный.
— Но, это значит, что некоторые, фактически выставляют на бой вместо себя выползня! Трусливо.
— Не совсем. Четыре сотни лет в горных выработках за ставку «против» — не очень мало.
— Все равно. Подлость какая! Лучше смерть!
— Смерть… Если бы наказанием была смерть, то никто бы не поставил на этого зверя. Я имею в виду выползня. А изничтожать такое количество поданных «зря» — совершенно бессмысленно. Будут искать тарлы и приносить пользу. Это их выбор.
— Дядя, Вы мыслите как Темный.
— Нет, дорогая. Только доношу до тебя их точку зрения. К нам идут. Ты поставишь, а? Не хочешь… пять сотен лет бесконечной прополки?! — Аль Манриль потешался. — Элермэ, что ты делаешь? Ожерелье матери! Оставь хотя бы кольцо. Девчонка! На кого хоть поставила?
— Это мое дело, дядя.
Повелитель Ар Ниэль Арк Каэль дал знак. Голоса в Чаше стихли. Решетка поползла вверх. Выползень, как водится, немедленно попытался пролезть снизу. Поэтому не сразу сообразил разогнуться. Они вообще — не сообразительные твари. Но быстрые. Удар хвостом пришелся на пустое место. Амалирос взвился в воздух. Бой начался.