О том, что каждый маг имеет стихию и специализацию, я уже знала. Что степень владения элементом у всех разная – тоже. Также я уже знала, что если ты – волшебник слабого или среднего класса силы, то магия стихий не для тебя. То есть, конечно, формально ты будешь относиться к какому-либо элементу, но на этом всё. Стихия для тебя – всё равно, что фотография в паспорте, о которой в повседневной жизни не вспоминают.
Я потому и не изучала подробно элементы. К чему тратить время на то, чем не будешь заниматься никогда? Магия стихий – это прерогатива сильных. Мне же и до посредственного уровня ещё нужно было добраться. Но Агата принесла книгу и, даже, закладку положила. Я сидела на трансфигурированном из камня диване и читала. Слизеринка о чём-то размышляла и периодически поглядывала в мою сторону. Латинский текст на три страницы сходу я бы не перевела, и не только потому, что не знала языка. Сами предложения строились заковыристым образом. Я эпизодически застревала, когда строки в глазах двоились, и я видела текст сразу на двух языках. Но артефакт справлялся.
Оказалось, что владение элементами у сильных магов тоже различалось. Причём, называть сие действие «владением» считалось оскорбительным. Высших стихия, ни много, ни мало, а «благословляла». Выделяли три степени бенедикции: сопротивление, принятие и родственное отношение.
Первым и самым слабым было «сопротивление», то есть resistentia. На мага не действовали заклинания благословившей стихии, произнесённые другими. Сам же он мог кастовать их быстрее и с меньшими затратами энергии. Внутри этот класс благословленных дробился на подклассы, и я уже собралась читать дальше, но
– Пропускай, – сказала мне змейка. – Читай про следующих, вот здесь, – девушка указала нужный абзац.
Вторым шёл класс «принятых», то есть acceptio. Волшебник на некоторое время сам становится источником стихии. Он мог использовать заклинания своей школы без затрат личной магии.
«Ого!» – поражённо воскликнули мы с Голосом.
– Теперь тут, – волшебница каким-то образом знала, где я закончила чтение, и показывала нужный текст.
Самыми крутыми были так называемые «порождённые». То есть, это я их так назвала. По-правильному-то – relatio. Только сие слово переводилось слишком уж витиевато на наш язык. А в пояснениях автора книги я только ещё больше запуталась. Поняла только, что маг и стихия становились одним целым. Волшебник мог раствориться в своём элементе и появиться из него спустя годы.
«Это, конечно, потрясающе… – подумала я, – но…»
– …не пойму, зачем мне это? – спросила я вслух.
– Правильный вопрос, – одобрила Агата, опуская на нас купол тишины. – А теперь внимательно читай здесь.
Девушка ткнула пальцем в последний абзац.
«Может статься, что маг остался без родственников, или его благословение не смогли определить по каким-то иным причинам. Тогда есть действенный метод узнать его. Заставьте чародея ощутить предел. Его собственная магия должна стать менее одной невозвратной единицы. Пусть на него обрушится мощь элемента, и тогда он узнает силу своей натуры. Если стихия откликнется на запредельном уровне – перед нами релацио. Если на предельном – асепцио, выше – резистенцио. Если стихия не откликнется – чародей не благословенен».
Книга выпала из моих рук. Мне ли не знать свою магическую инвалидность? Но теперь получалось, что..
«Да ладно! – думала я. – Это – бред…»
– Если другие змеи ещё сомневаются, то я точно знаю, какой у тебя был резерв, – припечатала змеиная волшебница.
Я замерла с открытым ртом. Посредственности имели от тридцати до пятидесяти единиц в резерве. Хорошие маги – до ста. Высшие – от ста и до, кхм, семисот. Вообще, верхней границы не существовало, просто Мерлин имел семьсот единиц. Основатели Хогвартса – чуть больше пятисот. По слухам, половиной тысячи обладал также наш директор школы. И ещё столько же имели сильнейшие тёмные маги. Хотя, впрочем, иначе они не были бы сильнейшими… Да ну, в любом случае! Если релацио – это самые крутые в тусовке, то я-то тут каким боком? Где они, и где я?!
– Единица-а-а… – простонала я, – ой, я не могу-у-у! – я не выдержала и расхохоталась.