Агата уже давно залечила мне царапины, но мы обе продолжали сидеть на полу в коридоре. Почему-то было хорошо просто замереть вот так вот рядом и молчать. Не теребить, не приставать с расспросами, не поучать – мы просто приняли друг друга такими, какие мы есть. И нарушать эту идиллию никому из нас не хотелось. Интуиция подсказывала, что волшебница передо мной тоже проделала огромную работу. Я не знала, о чём она думала, не знала, чем жила. Старшекурсница всегда вела себя сдержанно. Но вряд ли у неё внутри всё было так же спокойно, как снаружи. Ей наверняка пришлось немало объясняться со своими из-за меня. Она точно спорила с другими змеями, доказывала. Возможно, слизеринке пришлось о чём-нибудь даже просить. И получилось у неё не всё, чего она хотела. Скорее всего, у неё самой были какие-то проблемы, которые она не могла решить. Я чувствовала, что девушка ничего мне не расскажет о себе. Но то, что ей стало лучше, радовало моё сердце.
На зельеварении всегда что-то бурлило, парило, издавало разные запахи. Само варево в процессе меняло цвет и хорошо, если не взрывалось. Редко какая неделя проходила без испорченных котлов. Но как работают зелья на практике, ученики не знали. Мы никогда не пробовали то, что сварили, и, наверное, хорошо, что не пробовали. Впрочем, взгляд Мастера зелий говорил о том, что уж он бы нас напоил. Вот тем самым, из флаконов, сдаваемых ему на проверку в конце каждого урока. Дабы неповадно было так издеваться над искусством. «Жаль, нельзя…» – так и читалось в глазах профессора.
Впрочем, для одной особо выдающейся студентки Зельеварение превратилось в чистописание. Каждый урок я получала одно и то же задание – конспектировать действия двух случайным образом выбранных студентов. Вот только рукописи я складывала в сумку, профессор не принимал их на проверку. Как-то раз, ещё в марте, я хотела было отнести ему пергамент, но он пресек мои действия.
– Я не расшифровываю электрокардиограммы, мисс Мэйлин. В конце концов, возьмите в библиотеке прописи.
Вот с тех пор я и писала «для собственного удовольствия». Прописи не помогли, надо было брать трафарет. Я посмотрела на заполненный лист и тяжело вздохнула. Буквы, несмотря на все старания, напоминали танец дёргающегося психопата.
Сегодня, в уже который по счёту раз, моя рука записывала бесполезный конспект.
«Не понимаю, я экзамен тоже письменно сдавать буду? Или вместо зельев, мне готовиться к диктанту?» – сердилась я. Все рецепты уже выучены мной наизусть, но мне ли не знать, насколько в таких случаях важна практика.
Я покрутила на пальце кольцо-переводчик. Почувствовала, что вновь готова сорваться, и сняла его, от греха подальше. Если уж и начну кричать, так хоть никто ничего не поймёт. Но тут я вспомнила: учителя ведь уже давно знают о моих способностях. Можно не сомневаться, что за зелья я получу ноль.
«Так что успокойся и перестань себя накручивать, – заявил ВэГэ. – Всё время бояться глупо. Страх никак тебя не защитит, ты только зря тратишь на него силы».
«Да знаю я! – огрызнулась в ответ. – А если я магии лишусь?»
«Тебе Агата подарила защиту», – напомнил Голос.
«Ага, вот как дойдёт до змей, что у меня нет в роду магов, так и обломаюсь я с защитой», – я продолжила делиться своими переживаниями.
«Ты слишком плохо думаешь о подруге, – заметил он. – Но даже если и так. Раз всю жизнь жила без магии – проживёшь и дальше».
«Нормально! – возмутилась я. – В кои-то веки прикоснуться к настоящему волшебству – и жить потом без него?!»
«Обидно, конечно, но не смертельно», – заявил всезнайка.
«То-то и оно, что смертельно! Я же клятву принесла, по незнанию», – напомнила я.
«Что ж, все мы там будем», – философски изрёк внутренний голос.
Озарение часто бывает подобно вспышке. Можно долго думать о чём-то, переживать, метаться в поисках решения. А потом – р-раз! И какая-нибудь случайность запускает правильную мыслительную цепочку. Можно объяснять это явление работой подсознания или каким-то сложным ассоциативным рядом.. Но лучше просто принять как факт. Озарения случаются.
«А осталась ли я в живых в той, прежней жизни? Или моя предыдущая закончилась, поэтому я сейчас здесь?» – осенило меня.