— Ну, я помню одно дело о взрыве возле нашего посольства в Сане… — протянул Догерти.
— Да, в этом деле я утаил от тебя часть информации, — признался разведчик. — Но честно дал тебе это понять и комедию не ломал. Так и сейчас. Если расценивать твои слова как вопрос: не было ли у нашего Управления в Андиане секретной операции, связанной с похищением русских, то я тебе могу прямо ответить: нет, не было. И за свои слова я ручаюсь!
— Хорошо, я понял, — кивнул дипломат. — Тогда давай рассуждать дальше. Итак, мы с тобой знаем, что наши люди не причастны к похищению. Но так думаем только мы с тобой. Все остальные, прежде всего в Андиане, уверены, что тут замешаны гринго. В таком случае можно предположить, что энергетиков похитили наши враги…
— Леваки? — удивленно произнес Фернандес. — Но я уже говорил: они тут ни при чем…
— Почему же обязательно «Армия освобождения»? — пожал плечами дипломат. — У Штатов много врагов. Те же «Тупак Амару», например, или старые добрые коммунисты… Наконец, сам вождь андианского народа, товарищ президент Браво тоже не пылает к нам большой любовью… Такую возможность ты не рассматривал?
Разведчик несколько минут размышлял, потом отрицательно покачал головой:
— Нет, не сходится. Конечно, Браво уже сделал заявление, в котором обвинил «мировой империализм» в том, что он стремится сорвать пуск станции и помешать развитию Андианы. И вся подконтрольная правительству пресса только ждет сигнала, чтобы развернуть против нас очередную кампанию. Возможно, он сможет заработать на этом какие-то очки. Но и проиграет не меньше! Аргументы против него я уже изложил: получается, что «мировой империализм» хозяйничает под носом у президента. В общем, выходит, что он слабак. А это плохая позиция в глазах бедноты: она слабых не жалует. Но я, конечно, еще узнаю. Проверю также версию насчет «мелкой рыбешки» — всех этих группировок, у которых за душой лишь два десятка автоматов да пара-тройка плантаций с кокой.
— Проверь, — кивнул Догерти. — Кроме того, я бы посоветовал проверить еще одну версию. Скажи: все твои люди, работающие в рядах повстанцев, тебе полностью подконтрольны?
Заметив удивление в глазах разведчика, он счел нужным пояснить:
— Помнишь историю майора Блума? Ну, того, который создал в Камбодже свою «империю»?
— Да, помню, конечно, — отвечал Фернандес. — То есть ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что у людей, годами работающих в экстремальных условиях, живущих в этой проклятой сельве среди бандитов, может слегка поехать крыша. Нет, они не перешли на сторону врага, не стали двойными агентами. Они по-прежнему считают себя солдатами демократии…
При этих словах Догерти Норман Фернандес поморщился: Джон мог бы оставить пропагандистскую лексику для журналистов.
— Они считают себя полностью нашими, — продолжал дипломат, не заметивший гримасы на лице собеседника, — но их психика уже надломлена. В их сознание уже проникли некоторые клише из арсенала «лесных братьев». И они могут совершить какой-то поступок, искренне думая, что этим приносят пользу нашему общему делу. Что ты об этом думаешь?
Теперь Фернандес уже не морщился — он был серьезен. Видно было, что слова Догерти произвели на него впечатление.
— Агент под прикрытием… — пробормотал он. — Годами работающий в сельве… Если у него поедет крыша, я об этом не узнаю… Не сразу узнаю… Да, такие люди есть. Марко Солана, например. Какие-то донесения у него стали странные в последнее время… Да и Норберто Лимберг давно работает… Да, это мысль. Надо проверить…
— Значит, ты этим займешься, — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес Догерти. — А я составлю коммюнике, в котором правительство Штатов осуждает новый акт терроризма, совершенный в Андиане, и категорически отводит от себя все обвинения в причастности к этому преступлению. И все это, как ни странно, будет правдой. И давай снова встретимся через пару дней, в субботу. Может, к тому времени тебе удастся кое-что выяснить.
— Нет, за два дня не успею, — покачал головой разведчик. — Такие вещи не проверишь, сидя в кабинете. Придется мне самому лететь туда, встречаться с нашими людьми. Давай отложим встречу до понедельника.
— Очень хорошо! — обрадовался дипломат. — По крайней мере, это воскресенье я проведу не на работе. А то ведь наша встреча в субботу вполне может обернуться полноценным рабочим днем в воскресенье…
Глава 6
О том, что скоро наступит утро, Константин Луценко догадывался загодя; для этого ему даже не требовалось выглядывать из окна и всматриваться в редеющий сумрак. Он заметил, что к рассвету в сельве меняются звуки: смолкают рев хищников и тоскливые крики ночных птиц, зато начинают громко петь дневные птицы. Их заточение продолжалось уже пятый день, и все эти дни инженер мучился от бессонницы. Вот и сейчас: проснулся ни свет ни заря — делай что хочешь. Даже время не узнаешь: когда пленников привезли в лагерь, у них сразу отобрали часы и сотовые телефоны. Луценко долго ворочался с боку на бок, потом сел на кровати. Если бы был еще в гостинице на стройке, вышел бы сейчас на веранду, что шла вокруг всего дома, покурил. А тут не выйдешь: часовой тут же заорет, начнет дергать затвор автомата…