Сколько уже его знаю, а загадок только прибавляется.
— Ладно, давай здесь приберёмся. Бегом за водой, — кивнул я пареньку, который на мгновение застыл, а потом, наконец, сообразил, что обращаются именно к нему, и ринулся к ближайшему колодцу.
— Погоди, — бросил я ему вслед, — Как тебя звать-то?
— Рина, — звонко отозвался тот и скрылся за высаженными по окружности розовыми кустами.
Элеосин и Армант брели по узкой тропинке, петляющей между яблоневыми деревьями личной посадки семьи главы.
— Ты что-то хотел мне рассказать? — Показал Элеосин едва уловимый набор жестов.
— Да, господин, — ответил Армант, смотря в пространство перед собой.
— Я слушаю, — глава пригласил собеседника продолжать, умиротворённо вдыхая ароматный вечерний воздух.
— Смотрящие за лесом докладывают обо всё больших изменениях у восточного утёса. Поражённые деревья уже добрались до опушки на его вершине. Скоро туда придёт ничто, а изменения перекинутся в долину. Доберутся до наших садов. Тьма надвигается, мой господин. Моё сердце обливается кровью. Подарите совет. — Армант склонил голову.
Они двигались ещё около минуты, после чего Элеосин коротко ответил:
— Ты не нуждаешься в совете, мой друг. Ты нуждаешься в принятии должного.
— Господин, я знаю Путь и уважаю его принятие. Но как я могу смотреть на то, как мир, наш мир, уходит в небытие? Наш мир, который бережно хранили предки десятки тысяч лет. Наш мир, в котором исчезнут такие, как вы, великие! И никогда, ни в одном из новых миров не прозвучит песнь Собрания. Неужели всё это ничего не стоит? — на его глазах проступили слёзы. — Мы уже продумали, что за двадцать дней сможем собрать всё необходимое, погрузиться в повозки и перебраться в окрестности Ватаина. Разобьём шатры и начнём потихоньку строиться.
Элеосин посмотрел на Арманта с искренней отеческой любовью и медленно, подчёркивая каждый жест, ответил:
— Мы остаёмся. Это единственное верное решение.
Он на несколько секунд задумался:
— Твой путь не лёгок, но тем и важен. Познавшему Ин с таким большим сердцем, как у тебя, — особенно тяжело смириться с неизбежным, но необходимым. Не воспринимай открытость сердца как слабость. В этом твоя главная сила. А не в силе духа. Верь Пути, я точно знаю, что в новых мирах будет звучать Песнь. И Песнь не куколки, но бабочки.
— Спасибо, учитель, — Армант, вздохнув, закрыл глаза, — Снова мне не хватает веры и сложно убеждать себя в необходимости неизбежного, кажется, что обманываю самого себя. Разумом я понимаю, что это верное решение, но сердце болит за наш народ. А ваши слова, как и всегда, смиряют и успокаивают.
— Смотрящие же этой ночью идут на сбор? — уточнил Элеосин.
— Да, запасы подходят к концу.
— Сходи с ними и прихвати Ивана.
— Ивана? — Армант взглянул на главу вопросительно, не скрывая кислой мины.
— Да. И не смотри на меня так. Он не имеет отношения к ускорению стирания. Скорее, даже наоборот. Я чувствую в нём искру связи с полем. Присмотритесь к друг другу, — рассудительно ответил Элеосин.
Набежавший ветер сорвал запоздавшие лепестки цветов с ближайшей яблони, и они, кружась, медленно поплыли вдаль, то плавно опускаясь, то резко взлетая, заживляя душевные раны и осушая слёзы. Слёзы, которые возникали только в этом саду и никогда — за его пределами, где Армант был опорой Эльтаина и суровым судьёй.
Смахнув пот со лба, я рухнул на траву, покрытую холодной росой. Ну и весёленькое это дело, затаскивать полутонные горячие камни в повозку, а потом их выгружать. Хоть Аса и соорудил удобные деревянные полозья и позвал пару крепких парней нам в помощь, мышцы ныли по всему телу, руки отказывались разгибаться. И как вообще строили пирамиды? Скольких рабов тогда угробили? Меня передёрнуло от представившейся картины. Как Рина сам затащил камни в повозку было ещё большей загадкой.
Светало. Настойчиво стрекотали цикады. Похоже, поспать сегодня уже не удастся. Я рассматривал созвездия на ночном безоблачном небе и не узнавал ни одного из них. Послышались шаги, и я увидел четыре силуэта, бредущие в мою сторону. Лиц в темноте ещё было не разобрать. Через минуту в свет уличного фонаря вынырнули Армант, его бородатый спутник, с которым они встретили меня на утёсе, и ещё двое неизвестных: приземистый крупный парень в рубахе и дама лет сорока в изумрудном кимоно, с волосами, заплетёнными в длинную косу, рассматривающая меня с интересом.
Армант, не замедляя шага, и даже не удосужившись повернуть голову в мою сторону, поднял руку ладонью вверх, властно обозначая приказ подниматься и следовать за ним. Ага, поспать я собирался. Похоже, ночка предстоит весёленькая. Я, не спеша, потянулся и поднялся, присоединяясь к процессии.