Повинуясь вдруг подступившему дикому желанию, во весь голос прокричал:
— Э-ге-ге-гей! Есть здесь кто-нибудь?
Само собой, никто не ответил.
В дальнем конце поляны обнаружилась тропинка, петляющая между деревьями. Стояла плотная тишина, птиц в этом, так называемом, лесу, либо не водилось, либо они предпочитали молчать. Я ухмыльнулся, представив треугольную птицу, собранную как оригами и безмолвно машущую крыльями в вышине. Воздух будто застыл. Создалось ощущение, что я нахожусь в огромном павильоне, где декораторы пожалели денег на инсталляцию реалистичных растений.
Чем глубже я стал заходить в лес, тем меньше оставалось пепла, появился чернозём. Под деревьями, особенно по сторонам тропинки, то и дело попадались пучки треугольных травинок. Они напоминали ощетинившихся дикобразов. Впрочем, на ощупь были вполне приятными. Я сорвал и стал жевать одну из них, выдавливая сок. По вкусу оказалось что-то вроде подорожника. Я понимаю, что любой адекватный человек на моём месте и не притронулся бы к таким подозрительным растениям. Но есть нормальные люди, а есть я.
Я брёл, провалившись в свои мысли, и не заметил, как наступили сумерки. Кучевые облака окрасились в светло-розовый цвет, а перистые стали мутно коралловыми. Конца у тропинки явно не предвиделось, и я стал размышлять: где же остановиться на ночь. Вроде спальник есть, да и температура комфортная. Тишина продолжала заполнять ушные раковины плотной ватой, пепел под ногами окончательно исчез.
Прошагав ещё около часа, уже почти в полной темноте, наедине с треугольным безмолвным лесом, я начал искать место ночлега. Отошёл сторону на полкилометра. Проверять, кто здесь ошивается по ночам, вовсе не было желания, но далеко от тропинки отходить было глупо. Мог легко её потерять и никакой компас бы не помог.
Собрал траву из треугольных дикообразных пучков и равномерно разложил под спальником. Страшно хотелось есть, но благодетельный рюкзак явно заботился о моей фигуре, не удосужившись положить в себя хотя бы корочки хлеба. Ничего не оставалось, как просто улечься, закрыть молнию спальника и глазеть сквозь треугольные листья деревьев на угасающие оттенки красных и оранжевых цветов высоко в небе.
Проснулся я, когда солнце было уже почти в зените, изрядно подивившись своей беспечности. Что должен сделать путешественник ночью в незнакомом фантасмагорическом лесу? Конечно — просто взять и задрыхнуть.
Не без труда отыскал тропинку. Да, признаюсь, по ориентированию на местности я, мягко говоря, не эксперт. И побрёл по ней быстрым шагом. Воды во фляге оставалось на донышке, а в плане еды я вынужден был ограничиться лишь рассасыванием стеблей треугольного «подорожника». Деревья вдоль тропинки стали заметно реже, ниже и раскидистей. Чаща сменилась пролеском. За очередным поворотом я вышел на широкую опушку и ахнул.
Вокруг, насколько хватало глаз, раскинулась огромная зелено-фиолетовая долина с небольшими мягкими округлыми холмами, покрытыми пушистым одеялом деревьев с фиолетовыми вкраплениями — цветочными лугами. На вершинах самых высоких холмов просматривались небольшие белые конусообразные постройки. Через всю долину змеёй извивалась широкая река, во впадинах поблёскивали овалы озёр. Справа вдали туманные силуэты величественных гор увенчивались снежными пиками. Прямо впереди, далеко на западе, за ещё одной горной грядой, вздымалась к небу невероятных размеров белоснежная стела, вершина которой терялась в облаках. И над всем этим в небе плыла огромная луна, полупрозрачная и сливающаяся с глубокой синевой.
Ощущение павильона с декорациями сразу же улетучилось, здесь ветер вступил в свои законные права. Я бы ещё долго смотрел на это чудо с открытым ртом, как вдруг явственно ощутил напряжённый взгляд за спиной…
На меня смотрело три пары глаз. Мужчина лет пятидесяти, со смуглым лицом, раскосыми карими глазами и роскошной бородой. Одет он был в хлопковые серые штаны и в простую рубаху, подвязанную верёвкой на поясе. Второй мужчина, помоложе, лет тридцати, с длинными тёмными волосами, но уже без бороды. Также был смуглым, кареглазым, азиатской внешности, носил нечто наподобие кимоно цвета ультрамарин. На щеке у него был нарисован синий треугольник. Третьим незнакомцем оказался то ли волк, то ли собака — довольно опасного вида зверь с длинной серой шерстью и голубыми глазами. Все трое с интересом разглядывали меня в абсолютном молчании.
— Привет, — максимально дружелюбно выдавил из себя я. Троица никак не реагировала, продолжая смотреть на меня синхронными непроницаемыми, но изучающими взглядами.