Трунгх внимательно изучил графики, встал и подошёл к окну.
— Отдел лингвистики перевели на остров?
— Да, людей разместили, все нужные меры безопасности предприняли. Сейчас с сотрудниками ведутся разъяснительные беседы.
Советник откашлялся, налил в стакан воду из графина.
— Как там дела на А0-0 десятого мира? — спросил он всё еще раздражённо.
Миэт немного расслабился и ухмыльнулся.
— История с катализатором и местными имеет продолжение. Помните, я говорил, что для охраны катализатора инфополя мы выставили десяток лёгких роботов? Так вот. Аборигены расположили за ближайшим холмом нечто вроде большой катапульты. И стали бросать в роботов камнями. Те, разумеется, отправились наводить порядок. У катапульты нашли двоих местных, усыпили лёгкими транквилизаторами. А когда вернулись к катализатору, обнаружилось, что от него уже успели отколупать несколько кусков обшивки. И, видимо, утащить к себе в качестве трофейных печек. Мы дали установку всегда держать у катализатора дежурную группу, и вроде всё затихло.
— Не боевой отряд роботов, а дети малые, — хмыкнул Трунгх. — Из какой дыры вы их достали? Работоспособности катализатора ничего не грозит?
— Нет, пострадало несколько блоков у основания, но сейчас он работает в штатном режиме.
— Это всё, конечно, смешно, но отнесись к задаче со всей серьёзностью. Мы не можем завалить этот проект. При необходимости поставьте энергетический щит вокруг катализатора, чтобы варвары уж точно туда не пробрались.
— Сделаем, — отрапортовал Миэт.
Ночью нормально уснуть так и не получилось. Я всё время ворочался, размышляя о предстоящей поездке. Когда рассвет уже начал окрашивать деревья на восточном холме в вишнёвый цвет, я оставил безуспешные попытки хоть немного задремать, надел здешние соломенные сандалии и вышел в сырое утро. Туман от реки плотной пеленой висел низко над травой, периодически подёргиваясь от подогретых утренними солнечными лучами восходящих потоков воздуха. Птицы уже вовсю распевали стаккато. Тут и там отодвигались двери домов, и местные жители, тоже ранние пташки, неспешно выходили на утреннюю прохладу.
Я прошёлся вдоль домов до края посёлка и спустился к реке. В тихой глади, ещё спящей, отражалось тонкое, аккуратно подстриженное, лицо какого-то молодого беззаботного загорелого парня. Я улыбнулся отражению и умылся холодной водой. Хорошо так взбодрило. На другом берегу что-то зашуршало, и я увидел Эль, завернувшуюся в белую ткань, которую местные используют как полотенца. Она стремительно скрылась за прибрежными кустами. Ух, неудобно вышло. Я покраснел. Быстро собрался и понёсся к дому. Ну вот, теперь будет думать, что я по утрам за ней подсматриваю. Ещё солнце не взошло, а уже умудрился влипнуть в историю. М-да. Умиротворённое настроение как рукой сняло.
Дома я перевернул рюкзак, вывалив содержимое на пол. Так, что у нас тут? Фонарик, зажигалку, флягу и компас — определённо, берём. Верёвку — на всякий случай тоже. Я повертел в руках прибор, похожий на видеокамеру, и положил обратно в рюкзак. Нужно будет, наконец, разобраться, что это за штука. Возможно, в дороге на привале появится свободное время.
Будто выждав нужный момент, в дверь постучала тётушка Анн, принеся в дорогу сушёные яблоки и груши, несколько кусков вяленого мяса, большую ароматную буханку серого хлеба и пригоршню сухарей. Я поклонился ей с искренней благодарностью.
Одеть решил комбинезон и горные ботинки, идти предстояло через Разделяющую Гряду. Эх, как же не хватает отмытой в стиральной машине пачки носок. Местные носки не носили, а мои единственные уже давно превратились в дырявое нечто. Я застегнул рюкзак, с грустью проводил глазами уже такой родной и уютный домик и двинулся к конюшне, где был назначен сбор.
На месте уже ждали спутники по путешествию и Ибет с волко-собакой, которую я видел лишь однажды, когда столкнулся с местными на утёсе.
— Твой питомец? — обратился я к Ибету.
— Ирра, — гордо ответил тот и потрепал пса по голове.
Пёс заурчал.
— Тоже с нами идёшь? — спросил я в надежде.
— Нет, вот, проводить пришёл, — покачал головой Ибет.
— Жаль.
Я помахал рукой Иги и Рине. Вот и закрывается такая приятная страница пребывания в Эльтаине.
Мои спутники надели на плечи по большому кожаному мешку с завязками — местный аналог рюкзаков. А Рина взгромоздил поверх мешка музыкальный инструмент, похожий на гавайскую гитару.
— Поедем с музыкой? — с ухмылкой спросил я.
— Это часть моего нового испытания для посвящения. Я должен к концу похода уметь играть на инструменте песню заката. И ещё должен сохранить его в целости. Но это уже не связано с испытанием, за такое мне Эль просто голову оторвёт.