К происходящему в соседней квартире я старательно не прислушивалась, но время от времени мониторила общую обстановку в подъезде. Вроде, всё тихо. Да и вряд ли найдется идиот, который нападет одновременно на двух эмпатов, но кто знает, порой и такие экземпляры встречаются.
Я зевнула, старательно прикрывая рот, и встряхнулась, призывая мысли если не к порядку, то хоты бы к попытке сосредоточиться.
Те закорючки, которые нашла сегодня на потолке подвала арены, я уже видела. Отец старался воспитать из меня всесторонне развитую личность, так что образование я получила прекрасное. Кое-что он помогал осваивать лично. И был крайне раздосадован, что классическая вампирская наука не особо дается - гипнотизер из меня, скажем откровенно, крайне посредственный. Зато когда в двенадцать лет начали просыпаться способности эмпата, его радости не было предела… Ведьминские фишки тоже весьма скромны, обучавшая меня старая карга, которая, похоже, в свободное время подрабатывала натурщицей для художников, рисовавших Бабу-Ягу, сразу сказала, что сложные чары мне не дадутся. Потенциал есть, но крайне скромный, и тот придется развивать долго и упорно, из чего было сделано предположение, что эмпатические способности блокируют ведьминскую часть дара.
А ещё меня пытался обучать маг. Этот зверь среди наших редок и овеян множеством легенд. Потому что развитие чар по этому пути требует нереальных усилий и времени, и дается оно только почти «нулевым» ведьмакам. Умеющим чувствовать энергию, но почти не способным ею пользоваться. И бывало так, что после десятилетий упорной работы руны оставались мертвыми. Наверное, обидно угробить всю жизнь на постижение магического искусства, а в итоге получить шиш с маслом. Да и называть их так стали в последние пару сотен лет, до этого более употребимым было «волхвы». Они же выполняли роль, которую когда-то взяла на себя инквизиция. Малочисленные и почти незаметные, практически не вмешивающиеся в грызню прочих иных, они служили третейскими судьями, и одного только их существования было достаточно, чтобы те же ведьмы, самые многочисленные и склонные к нарушению правил, решали свои конфликты внутри ковенов, не привлекая внимания прочих.
Так вот именно от него я узнала про рунный вид чар. Знаки, которые маг напитывает своей силой, и они в течение долгих лет сохраняют её, активируясь в нужный момент. Знания эти не столько закрытые, сколько для большинства иных бесполезные, манипулировать ими могут только маги, для остальных это просто непонятные символы. Более того, каждый из них может наделять определенную руну своим значением, так что пытаться расшифровать, что наложено на арену, почти бессмысленно.
Я снова зевнула, безуспешно пытаясь разогнать сонную хмарь. Так, всё, толку от меня сегодня немного, самое здравое, что могу сделать, это лечь спать. Завтра утром нужно заехать домой, к девяти должен подойти вызванный братом специалист по установке системы безопасности. Банальной заменой замков Антон решил не ограничиваться. Я же, зная его упертость, только махнула рукой, все равно не переспоришь, зачем зря воздух сотрясать?
А потом на работу… Если меня оттуда ещё не выгнали. Матч команда выиграла, я специально поглядывала на текстовую трансляцию, потому что во время второго перерыва, когда я, ещё не отошедшая от находки, появилась на рабочем месте, Денис велел идти домой. Сопроводил он это туманным намеком, мол, если выиграют, то мой косяк забудут, а если проиграют, то до завтра администратор перебесится, так что убивать прям на месте не станет. Взбодренная такими перспективами, я и убежала с работы, чтобы тут же нарваться на Антоново нежелание отпускать меня домой…
Подняв голову от лежащего на столе блокнота с кривоватым рядом рун, я застыла. Напротив сидел отец. Светлые волосы на прямой пробор, серьезные глаза за стеклами очков без оправы. Недовольно поджатые губы, тень щетины на худых щеках, сложенные перед собой ладони с переплетенными пальцами.
Он молча смотрел, пока я с трудом не выдохнула:
- Папа..?
- Не лезь в это. – Голос у него был странным. Сдавленным, будто на горле удавка, и каждое слово с трудом срывается с губ. И глаза будто не его. Не серые, а темные, мутно-карие. С белесой дымкой на зрачке. Незрячие.