Объяснения, конечно, более пространны — маленький начальник любит наставлять, но смысл заключается именно в этом — нельзя отставать от сушилки.
Нусбаумер приводит вас в большое, не очень светлое помещение, где в два ряда стоят на массивных чугунных ногах шесть огромных, лоснящихся, будто покрытых жиром, черных автоклавов. Здесь сравнительно тихо — ременный мягкий перехлест трансмиссий и почти мелодичное посвистывание углекислого газа, пробегающего по узеньким медным трубочкам из баллонов в аппараты; эти звуки почти уютны. Пол чуть ощутимо сотрясается от ровного спокойного движения в автоклавах.
Первое впечатление — в цеху никого нет, аппараты обходятся без участия человека. Впечатление обманчивое: появляется рослый мужчина в чистой спецовке — аппаратчик Дронов Григорий Михайлович. А вот и другой аппаратчик, Коля Курдюмов. Он ловко и быстро стоймя перекатывает большущий черный баллон с жидкой углекислотой, мышцы вздуваются у Коли под полинявшей красной футболкой.
— Пополнение, — лаконично рекомендует Нусбаумер тебя и Ваню. — Передаю на ваше попечение.
— Спасибо, — серьезно благодарит Дронов. Ярко-синие глаза его внимательно присматриваются к пополнению. Не меняя выражения лица, он вдруг дружески подмигивает. Вы переглядываетесь, вам уже по вкусу Дронов и его цех.
Нусбаумер замечает ваше оживление и спрашивает, кивая на гиганты-автоклавы:
— Хороши самоварчики? Придет время, доверим и вам поухаживать за ними. В самоварчиках происходит серьезная вещь.
Маленький химик перелистывает контрольный журнал, одобрительно кивает ребятам и удаляется осторожными шажками. Немедленно же из-за ближайшего автоклава появляется кудреватая голова Кости Туфлина. В измаранной спецовке у него вид заправского рабочего. Оказывается, Костя заметил приятелей еще во дворе, но старался не попадаться на глаза строгому начальнику.
Дронов деликатно отходит в сторонку: пусть ребята поболтают, пусть освоятся немножко. Смотри, до чего возбуждены, прямо захлебываются! И неудивительно, мы по себе знаем, как первый раз приходят на работу: буквально все дрожит в тебе от волнения.
Пареньки, перебивая друг друга, обсуждают случившееся с ними. Отец несколько раз ходил к домоуправу, просил в справке добавить возраст хотя бы до семнадцати с половиной или в крайнем случае до семнадцати. Все ведь пугали: не возьмут на химический завод несовершеннолетних, ни за что не возьмут. А никто на справки домоуправов и не глянул. Правда, помогло, что мы оба верзилы. Знаешь, Костя, какой приказ сочинили про нас, я запомнил каждую букву: «Ларичева Б. П. и Ревнова И. М. назначить рабочими по основному производству с месячным испытательным сроком». Теперь, Иван, умрем, а срок выдержим. Нам больше всех Пряхин понравился: молодец, все быстро решает и, видать, добрый. А этот Хорлин, заведующий лабораторией, — язва и любитель женского пола. Подожду, говорит, девочек из их школы. Ишь ты, гусь! А мы и сами не хотим в твою лабораторию.
Костя Туфлин вполне солидарен с дружками: работать надо только в цехе, лаборатория не для мужчин. Да и не хватит всем места в лаборатории. Костя на целый месяц раньше приятелей пришел на завод. Хотел поступать в театральное училище, а вместо этого очутился на заводе. Сейчас на правах старожила дает полезные советы, жаль, что они влетают в одно ухо, вылетают из другого. Ребят больше интересуют блески новогоднего снега, запутавшиеся в Костиной шевелюре каракулем, — что это за украшение устроил Костя на своей садовой голове?
Костя, нагнувшись, трясет прической и объясняет:
— Я работаю в цехе, где техническую салициловую кислоту очищают способом возгонки, способом сублимации, ясно?
Глядя на ребят, Дронов и Курдюмов тоже делятся впечатлениями: пришли кадры первой пятилетки.
— Симпатичный народ, главное — сознательные и знают формулы, основы химии. Грамотнее нас, понимают, что происходит внутри аппаратов. Они себя покажут, вот увидишь. Конечно, пока сущие дети. Посмотри на этого, — Дронов кивает на Бориса, — здоровый детина и кулаки подходящие, а лицо ребячье, губы толстые — обидишь, и они задрожат, надуются.
Коля Курдюмов — комсомольский вождь на заводе, он выясняет у ребят: комсомольцы они или нет? Спрашиваешь! Конечно, комсомольцы.
— Нашего полку прибыло! — радуется Коля. — Если обижать будут — приходите в ячейку. Поняли, нет? А насчет спорта как вы?
Борис — гиревик, Ваня прилично бегает, оба играют в хоккей — конечно, не в команде, просто во дворе. Ваня еще прилично бегает на «норвегах». Довольный Курдюмов записывает ценные данные в маленькую записную книжечку.