— Они навсегда со мной — яд из вод мертвой реки, ее мул… И стони лет пролежав с тобой в созданной Грохом камере они останутся таковы: свежими, безболезненными телу отвратительными для смотрящего… Безболезненными… Ах-ах… Лишь по причине повышенного болевого порога. — Уводя лицо в сторону от меня, она часто останавливалась, тем не менее твердость голоса не терялась. — К чему ты меня вернул? Зачем держишь? Я так ждала когда ты придешь в себя. Отбрасывая вполне нормальную реакцию на увиденное, пытаясь себя переубедить в том, что ты отреагируешь иначе чем я сама… Глупо, глупо. Ах, ну да, печать… Прости с этим я ничего сделать не смогу. После рождения ребенка, я смогу покончить с собой, тем самым сменив себе внешность. Воспоминания сотрутся, память о прожитом уйдет, как и полагается после смерти, но то меня не страшит. А может и печать распадется там в другой галактике. Никто ведь не проверял.
— Значить притупления болевого порога никак не сказалось на твоей чувствительности?
— Он предлагал убрать полный спектр чувству для прощего смирения, а я отказалась, дура.
— Умница, о остальном и думать забудь. Главное они не болят. Я сам себе противен за такую реакцию. Горжусь нашей порукой, слышишь, не вздумай ее разрушать. И она не падет, какое расстояние мы бы не проделали отдаляясь от Земли.-Притянув ее как можно ближе, запустил одну руку под блузу, оставляя вторую на месте, для виду.
— Я полюблю их. Они часть тебя и значит мое достояние. Тем более давно мечтал сыграть в гольф, а тут такая возможность подвернулась.
— Сукин ты сын, скажи еще лишние отверстия красят женщину.
— Может быть… Улыбчивая ты мне больше нравишься, та и улыбка способствует лучшему усвоению лжи.
— Нисколько не сомневаюсь, твоя мудрость о величавый из любовников будет перенесена через века продолжая жить в сердцах предшественников.
Волны мурашек вздымались одна за другой при исследовательских работах, проводимых с помощью тактильных манипуляторов. Смеясь и то и дело норовя́ столкнуть меня с кровати, она рассказывает о воссоединенный Хорона и Гроха когда в их схватку вмещалась третья сторона в лице Снэбьёрна Борова и полчища утопленников, размноженных неизвестным способом, о поспешном отступлений, и появления грифонихи, пикировавшей в реку, после чего она загорелась, обратно никто не вынырнул. Возгорания охватило всю площадь реки в пару шлепков переправляющихся. Сопротивляемость Харона к необычайному огню оказалась годящаяся только для термальных испаренный преисподни (если они доходят к его профессиональной среде или к хижине),хоть вариант того, что истраченный запаса пойла и разделенные остатки с уже теперешним союзником сыграл не последнюю роль в его обугливании. Болтыхаясь вместе с человеческими омертвевшими телами, на плече Гроха, он был доставлен в лазарет находившийся при стартовом комплексе заместителем, пропавшего в тот же вечер что и министре обороны с его супругой, — приехавшего на старт экспериментального шаттла, с модифицированным ионным двигателем на основе роботы генератор торсионного поля «Церпан» — и благополучно появившегося при свете ночных прожекторов, объяснив свою резкую отлучку капризом жены, решившую уехать к родителям после размолвки. Отсутствия пометок в журнале КПП никого не смутило: обязанность отмечаться ложилась в первую очередь на обслуживающий персонал, а высшим чинам по желанию.