— Ты точно уверена, что Грох принес Харона, а не наоборот? -перебил я, обводя очередной шарм.
— Сам у него спросишь. Из-за избытка продуктов горения нефти, которую …Э-р-р,п-р-е-к-р-а-т-и, мне щекотно, дай договорить -полуигривый тон мог воспретить что угодно, и желания не повиноваться только возрастало. — Которую подвозят беспрестанно к круговому кольцу, поддерживая мифический огонь, примешивая в каждый галлон сброшенную шкуру Харона, по его рекомендациям, мешая ему вернутся на красочные берега Стикса. Да и он, как мне показалось, совсем не торопится. Кстати к слову: ему легко удалось вжиться в роль помощника Белова и форма к лицу. Меня пугает, как легко они входят в человеческий облик, даже несмотря на их помощь. Занимая высокие должности… Максим, я теперь понимаю твою задумчивость, мы целиком и полностью зависим от него. Как-то не по себе.
Эксперимент: выдувания теплого воздуха в полые вы́емки, относящиеся к фиолетово-красным следам, завершился успешно. Мелодичный смех вывел из настороженной готовности, и пропущенный толчок свалил меня с кровати, не просто кровати, с укоренившейся территории. Отнять ногу она не успела и скатилась с высокого матрас. После приземления мы облокотились о ребро кровати, она припала к плечу и произнеся пару слов, которые отзвуками первого мгновения до сих пор не покидают моей памяти, когда большая часть воспоминаний бесследно исчезли вслед за ней, после пробуждения…
— Подождите, вы хотите сказать, что концовка столь интригующей истории безвозвратно потеряна?
— Пометки сгорели со всем остальным, бортовой самописец перестал функционировать, как и вся электроника корабля восстановлению не подлежит; по прибытию… пока это несущественно. Вы первый кто навестил меня за долгие годы. Я ожидал разного, вплоть до не обнаружения земли, но заточения в психбольницу под предлогом поступательной угрозы — перебор, даже учитывая все пережитое. «Думать нужно было на подлете», уверен вы так и подумали, или вообще рассказанное мной приняли за выдумку. О освобождений и оговариваться не приходится. Мне надобно воспользоваться таким шансом. Вы определенно заинтересованы в продолжении, как ученый или писатель. Не вижу другого смысла посещать меня. Представится дальним родственником у вас не выйдет. А будь то и так, меня нисколько это не волнует.
Обеспокоившись проговорил:
— Если вы числитесь на военном контроле — освобождения будет стоить целого состояния. Мне и подавно такого не потянуть. Даже если все сказанное разойдется миллионными тиражами. Простите, но вам отсюда не выбраться, кто-бы вам не покровительствовал.
Обведя взглядом, он отвел:
— Что же, мне остается дорассказать все о чем помнится, от вас требуется все подробно записать не упуская и слова. Освободившись я заберу у вас запись. В знак моей благодарности может сделать с нее рукопись, убираю интимное с Астрой. Если вам позволят издать такое, в чем я сомневаюсь, ой как сомневаюсь.
Сколько мне на своем веку приходилось слышать о побеге. Безнадежный. Нечем мне занимать: выкидывая одно заменять другим; и без того работы достаточно, или он серьезно думает что его хаотический набор мыслей не претерпит никакого изменения. Дважды безнадежный, хоть ему удалось завлечь своим рассказом. Редкое и удивительно явления для человека уши которого восприняли столько россказней двинутых.
— Вы недооцениваете меня, не впервой приходится писать о подобном. Завуалирую в лучших стандартах. Все дальнейшее сказанное вами запишется и будет лежать на сохранений по моему адресу, ожидая вас. У нас ограничено время — продолжайте…
— А ты понимаешь, таким занимаются на поздних стадиях отношений, когда мы друг другу настолько приедимся, что иначе как нанесенную боль, сперва в шутовской манере и после в серьезной форме, ничего не почувствуем, кроме желания повторного нанесения, пока кто-то вовремя не отпустил горло. Асфиксия — конец любой счастливой семьи.
Она говорила серьезно, спокойно, похожее объявляют безоговорочные истины. Право, наступившая засуха во рту мешала не меньшее полнейшей растерянности от услышанного, для ответа или согласия со сказанным. По ее недвижимой, бледной лы́сине, где на месте макушки красовался розово-бледный шрам из второй группы, невозможно было понять что она испытывала, а главное почему она сделала такой вывод, может и имеющий быть во взаимоотношениях, только спонтанно и без видимого примера узреть скрытую грань отношений, когда нашим и двух дней еще нету — если не брать во внимания многомесячное выздоровления — маловероятно. Тянувший от покрытия пола холод не заставили нас набросить хоть какую-нибудь одежду; не шевелясь сжав Астру в безответных объятиях (сложенные вместе, ее руки опускались возле меня),в тишине комнаты, собирался с мыслями для узнавания причины. Прошло добротно времени пока был задан решительный вопрос. Пробудившись от безмолвия, ощупью найдя штаны валяющиеся на кровати, как и вся одежда, стянув не поднимаясь, она вытащила карманные часы гравированные крупными инициалами М.Б., взгляну на время предложила одеться. Крайне недовольна сам — быстро пролетевшими часами безмолвного блаженства; (до того, когда ей вздумалось высказать соображения о семье);ночи или дня остается гадать, в просторную палату неоткуда было проникать дневному освещению. Желтый свет, падавший из вмонтированных внутрь гипсокартонных листов, ламп, обогащающих воздух йодом, разливался причудливыми загогулинами по непростой пленке, а специализированном покрытий против различных электромагнитных волн и низкочастотных, использующихся прослушивающими устройствами нового поколения… — пытаясь увильнуть, Астра использовал сведенья предоставленные Грохом.