Г. Митин
ПРЕДИСЛОВИЕ к книге В.Алексеева «Городские повести»
Считается, что писатели пишут перьями, как бухгалтеры. Это неверно. Художник пишет той кистью, которой владеет. Валерий Алексеев пишет мыслью, это его рабочий инструмент, его писательская «кисть». Каждая его вещь — результат тщательного развития идеи. Ему надо обдумать, чтобы написать, в то время как другому достаточно почувствовать.
Какова же та основная мысль, которая объединяет все три повести, представленные в этом сборнике, — лирическую «Игру в жмурки», гротесково-фантастическую «Кот—золотой хвост» и публицистически-напряженную «Последний шанс «плебея»? Мысль эту в самом первом приближении я сформулировал бы так: человек не может, не имеет права снимать с себя ответственность за окружающих его людей. Только осознав полную меру своей ответственности перед людьми, перед обществом, человек становится личностью в подлинном смысле этого слова. Мысль тем более ценная, что герои «Городских повестей» — советские молодые люди, наши с вами современники, непростые, думающие ребята. В первых двух повестях нет «отрицательных» героев. Автор хочет разобраться в хороших людях, потому что уверен: жизнь определяется хорошими людьми. Плохие, конечно, мешают, но не более.
Что отличает героев Валерия Алексеева? Душевная чуткость, острая совестливость, стремление разобраться в себе, в мотивах своих поступков. Таков герой-рассказчик «Игры в жмурки», студент-третьекурсник, таков застенчивый и гордый библиотекарь Николай Николаевич из повести «Кот — золотой хвост». Но в жизни часто случается, что бесспорно хороший человек «вдруг» становится плохим по отношению к другому, тоже неплохому человеку. Валерий Алексеев исключает это «вдруг» — он объясняет его. И объяснением своим подводит к мысли, что нет такой сферы в человеческой жизни, даже в самом интимном, самом сокровенном, где человек был бы свободен от ответственности за то, что он совершил.
Несколько особняком стоит герой-рассказчик в повести «Последний шанс «плебея». Молодой специалист, сотрудник НИИ, настойчиво, умно и точно излагающий свою жизненную программу, хороший будто бы парень, но отношение автора к герою стало заметно критичнее. Отчего же? Тут не обойтись без парадокса. В самом деле: писатель-рационалист (от слова гасю — разум) критикует своего героя за... последовательный рационализм! И писатель прав. Потому что разум, разошедшийся с сердцем, теряет ориентир и ошибается, причем грубо, горько и непоправимо.
Такова проза Валерия Алексеева, т.аковы герои в этих трех повестях. Книга заставляет читателя думать о себе самом, о своей личности, о своей концепции хорошего человека. В книге привлекает не широта материала, а достоверность — от сюжета до мельчайших деталей бытового и психологического свойства. Возможно, читатель найдет, что проза В. Алексеева недостаточно эмоциональна. Но этот недостаток «запрограммирован» автором. С годами чрезмерная верность программе будет преодолена, вернее — сама программа станет более содержательной. Ни произвола, ни «игры» в оригинальность здесь нет. Чувствуется, что В. Алексеев живет среди своих героев, спорит с ними и выносит этот спор на суд читателя.
Алла Марченко
НЕЗАВТРАШНИЕ ЗАБОТЫ (послесловие к книге В.Алексеева «Открытый урок»
В идеальном случае прозаик начинается с первой же книжки. Валерий Алексеев начинал не идеально: его заметили только после «Городских повестей». «Седьмое желание» и «Светлая личность» резонанса не имели. Заметили и сразу отличили: продолжая традиции городской иронической прозы, связанной с именами В. Аксенова, А. Гладилина, А. Битова, В. Алексеев не просто перенимал, но переосмысливал опыт своих старших коллег, и притом опыт не только формальный, технологический, но в какой-то мере и нравственный. И это тоже отметила критика. Я имею в виду рецензию И. Питляр «Строгие юноши», опубликованную в восьмом номере журнала «Дружба народов» за 1973 год. Ни изящная ироничность автора, ни разговорная легкость его манеры не обманули рецензента, увидевшего в «Городских повестях» прежде всего «учительное» зерно.
Теперь перед нами новая книга Валерия Алексеева «Открытый урок». Так называется открывающая сборник школьная повесть. Но в большом контексте книги это название воспринимается не только в узкопрофессиональном значении: каждое из трех входящих в книгу произведений «содержит в себе некий обязательный нравственный урок, хорошо и убедительно организованный и преподанный».
Приведенная цитата из уже упомянутой рецензии на «Городские повести» более чем уместна и в послесловии к «Открытому уроку», хотя В. Алексеев вовсе не принадлежит к числу авторов, от книги к книге лишь повторяющих себя. В каждой новой вещи он новый, другой, и перемены эти вызваны не только тем, что молодой писатель взрослеет, но и сознательным, активным отказом от уже испытанных и освоенных «территорий», от всего того, что он уже слишком хорошо умеет делать. Сравните «Игру в жмурки» (главную вещь «Городских повестей») и «Рог изобилия» или «Светлую личность» и «Открытый урок». Вещи эти связаны и тематически, и «генетически», но эта их родственность как раз и помогает увидеть, насколько решительно преодолевает В. Алексеев свою камерность. И отдел программирования при крупном научно-исследовательском институте (в «Роге изобилия»), и школа (в «Открытом уроке») не декоративный задник, на фоне которого разыгрываются «домашние», частные драмы, но та естественная среда, вне которой главная мысль автора не имеет разрешения. Ни затруднений Самохина в «Открытом уроке», ни нравственных терзаний Сергея, героя «Рога изобилия», мы не могли бы ни понять, ни разделить, если бы автор не заставил сюжет перешагнуть порог коммунальной квартиры и студенческого общежития.