- Вадим… мне тебе кое-что, надо сказать, и… может… посоветоваться. – Громким шёпотом сказал Марк.
- Ну, говори, чего у тебя. – Приготовился слушать Васильев. Желания у него на это особого не было, но в этом сраном автобусе особого выбора тоже не было.
- В общем… Даже не знаю как и сказать… С Лёшей, что-то не так.
- В смысле не так? – Эта новость Вадима немного кольнула. Судьба мальчишки ему была не безразлична. Привык он к Лёше, и Арина частенько с ним проводила время.
Марк помялся, обдумал следующие слова, постучал пальцами по столу.
- Да не знаю… Характером, изменился. Раньше радостный всё бегал, доставал всех, на твоём мотоцикле рвался сидеть, а теперь… Как будто… эм… выцвел… Бесчувственный стал. С тех пор как мы с бункера уехали, я от него ни единого смешка не услышал. А вчера он мне на кухне помогал, ну и случайно порезался. Раньше бы он закричал от такого пореза, а на этот раз, смотрел на царапину, на кровь, и - ничего, ни звука не издал. А глаза. Ты видел его глаза?
- А что с его глазами? – Вадим не признался Марку, что тоже заметил изменения в цвете зрачков.
- Они изменились. Зелёными стали. Да такими… яркими. Боже, что же это… Мне страшно Вадим. Не знаю, что и делать. Это ведь те твари наверняка с ним что-то сделали, не иначе.
- Ты с Ксеней об этом говорил? – Спросил Вадим.
- Да. Она послала меня на три буквы.
- Так. Тогда, вот что я могу тебе сказать по этому поводу. Я не знаю, что делать. Тут нужен учёный, а последнего мы выбросили в канаву совсем недавно.
- Но что-то… Ведь что-то надо делать?
- Будем смотреть. Ты да я, может потом Ксеня, последим за ним. Если изменения будут более… Ну ты понял… Тогда соберёмся всей «семейкой» и решим как быть.
Марк неспешно закивал, подёргивая головой.
А Вадим поднялся и пошёл к месту для курения. Он несколько лет подряд пытался бросить, однако вся происходящая херь, перечеркнула его старания. Организм просил, умолял, курева хотел.
Оказалось, что и Алес у курилки торчал. Мужик дымил как паровоз, втягивал дым не хуже пылесоса.
Местом для курения в «Вояже» была бойница, рядом со столом заставленным радиооборудованием. Над ней, Арина ещё во время обустройства автобуса, наклеила красную табличку с изображённой на ней дымящейся сигаретой.
Поляк услышал шаги Вадима и обернулся, глянул без эмоций. Гнев он дымом задушил.
- Я вот, тоже закурить… - Зачем-то попытался оправдать себя Васильев и, порыскав по карману, достал синеватую пачку.
Алес только издал непонятный звук, продолжая курить и смотря в бойницу.
Вадим подошёл к стенке, облокотился об неё, и засмолил.
Борис Климентьевич не обращал внимания на куряг, слушал эфир, и только нос порой хмурил.
- Насчёт, Стёпы… Дурень он. Молодой. – Начал Вадим. – Не успел ещё выйти из возраста, этого, эмоционального.
- Дурень, смаркач, но правый…
- М? – Одним звуком спросил Вадим.
- Он с-казал, что слышал от… меня. Я и правда… зоставилем, бросил, семью. – Алес затянулся и выдохнул дым в бойницу. Снаружи покрывался жёлтыми и красноватыми красками. Закат начинался.
- В Польсце… когда началось, я в армию вруцил. Лючия умоляла меня остаться, бежать с ней и детьми в лётниско… аэро-порт. Я отказал… Глупец… - Алес надолго замолчал, погрузился в воспоминания, вглядываясь в красный значок над бойницей и пуская в него дым. Что-то напоминал ему этот знак, заставлял возвращаться в прекрасное вчера, потому что прекрасным завтра в мире теперь даже не пахнет.
- И, что с ними стало? – Спросил, наконец, Вадим.
- Они улетели. Лючия, Войтех и Гавел. В Велькей Брытани сбежали, а оттуда… может в Станы Зьедночоне.
- Куда?
- USA. Как оно там? Как мыслиш Вадим?
- Ну, хм, когда я в последний раз смотрел новости, сообщали, что эта дрянь добралась до британских островов. Но Америка ведь далеко, через океан. До неё может и не дотянуться.
- Может. А может и досенгнонць. После того, что я тутай видзялем, я ничему не удивлюсь…
- Опа. Сигнал. – Подал голос старик, до этого сидевший тихо как мертвец.
Алес первым подошёл к нему.
- Что там? – Спросил он.
- Вот. – Борис Климентьевич, отключил наушники:
«Твардовский, говорит Сармат, как слышишь. Приём»
«Слышу с небольшими помехами, но разобрать твой бас могу. Приём»
«Ага… Мы к Кирову скоро подъедим. Тварей пока не повстречали. Примерное время прибытия двадцать минут. Ты кстати, где эти огнемёты умудрился достать? Я думал, их лет семьдесят не производят. Приём»
«Где достал, там уже нет. И лучше не спрашивай, чего мне стоило их добыть и в рабочее состояние привести. Заебался я Азат. И очень надеюсь, что ты «птичек» всех ими повыжгеш. Приём»