- До смерти меня заболтать? Это наказание?
Великий впервые улыбнулся.
- Нет. Наказание будет чуть позже. Ты видел, что с тобой будет на примере твоего друга. Я же здесь, чтобы посмотреть, не одумаешься ли ты. Знаешь, я люблю прийти поболтать с наказанными, попытаться достучаться до них, пока они не познали муки, но ты видимо ещё не готов. Не достаточно ты понял своей ошибки. Тебе всё же нужен урок послушания. – Великий закрыл книгу, поднялся и взял стул. – Увидимся завтра. Надеюсь, тогда ты будешь готов признать свою ошибку.
Великий ушёл, оставив Вадима наедине со спящим Марком, не дремлющим охранником и тьмой.
Наказание началось ненавязчиво, медленно, постепенно: сперва над ухом запищала одна сволочь, потом две, три, четыре. Они безнаказанно садились на Вадима, не убираясь прочь, как бы Васильев не сотрясался.
Их прилетало всё больше; они вгрызались в тело Вадима. Тот кричал, извивался, бился о решётчатые стенки клетки. Марк поддерживал его своим воплем.
Гнус лез в глаза, уши, ноздри, грыз, грыз, сука и грыз кожу, и жадно нажирался крови.
- Выпустите! Блять! Блять! Сука! Выпустите! – Надрывался Вадим.
Никто его не выпустил.
***
- Вадим? Вадим ты живой? – Послышался голос.
- А? Где? Что? – Вадим был в бредовом забытье. Он не знал, сколько часов прошло, и прекратилась ли мука, или ещё продолжалась. Всё тело жгло, каждое прикосновение к решётке отдавалось дикой болью.
- Это я, Рустам.
Васильев, наконец, узнал друга.
- А охранник где? Почему он тебя…
- Неважно… подкупил я его. Его не будет десять минут. Не бойся. На-ка попей. – Рустамчик просунул Вадиму в клетку горлышко бутылки, и невольник присосался к нему, подражая жравшим его тварям.
- Оставь чего Марку. Тот дольше тебя здесь сидит.
Вадим с трудом оторвался от бутылки.
Рустам подошёл к Марку и ему дал попить воды.
- Ладно, держитесь ребята, а я пошёл пока «шайтан» тот не вернулся.
Водитель уже начал уходить, когда Вадим кое-что вспомнил.
- Постой, Рустам! Постой!
Рустам встал, повернулся к Васильеву.
- Скажи Арине, что её отец живой.
- Отец?
- Да. Я по рации его слышал. Обязательно скажи ей об этом, понял?.. Прошу.
Рустам кивнул и убежал.
***
День был не такой мучительный, как ночь, но тоже не походил на хороший.
Солнце бомбило наказанных лучами, нагревало прутья клетки, от чего прикосновения к ним были ещё более мучительными.
К полудню Марка освободили от наказания; вытащили бедолагу еле живого из клетки, и унесли в медсанчасть. Хоть кому-то стало хорошо.
Вернулась ночь, а с ней и гнус.
Очередная агония, очередной поток матюгов и криков.
Великий не пришёл. Говорил, что придёт… Забыл наверное про Вадима. Чего ему этот Вадим, его сожрут комары, а он даже и не заметит этого с высоты своего «величия».
А вот Вадиму было не плевать. Он хотел, чтобы Великий пришёл, и простил его. Васильев был готов в чём угодно покаяться, лишь бы его выпустили, дали попить, поесть, и что самое главное на горшок сходить.
Вадима распирало от желания посрать. Пописать-то он и здесь мог, и занимался этим, как только хотел. Делов-то: перекинул член через железный прут и пустить струю.
С дерьмом же сложнее. Не хотел Вадим мараться, не был ещё к этому готов, но и терпение подходило к концу.
К вечеру Вадим не выдержал, обгадился. По ногам потекло. От омерзения Васильев чуть было не заплакал. Хотя чего тут скрывать - он заплакал, запускал слёзы. Те полились по щекам, обжигая следы укусов.
Перед самой ночью и новым сеансом пожирания заживо, к Вадиму пришла его надежда, его лучик света - Арина.
Ей помогла прийти Ксения.
Медичка кинула охраннику что-то, и тот ушёл на полагающееся время.
- Вадим… Господи, что они с тобой… - Арина подошла к решётке в упор и ахнула.
- Ничего… я… держусь. – Выплюнул слово Вадим.
- Я принесла тебе воды с сахаром. – Жену сунула Васильеву ко рту бутылку.
Вадим пил, пока не высосал всё до капли.
- Спасибо. – Поблагодарил Арину он.
- Рустам мне сказал про отца… Это правда?
- Да. Я слышал его Арин. Своими собственными… Его хотели как тех… Тоже ракетой… Я не дал… И вот здесь терь… Прости… меня, Арин. Я дурак был. Нет… уёбок.
- Молчи, тебе силы нужны.
- Прости… и… замолчу.
- Прощаю. – Улыбнулась Арина.
Её улыбка была для Вадима бальзамом. После того как Арина ушла, она дал Васильеву продержаться последнюю ночь.