- Достанем. – Сказал офицер, не раздумывая. – А теперь идите отдыхать, кроме тебя мужик, нам ещё нужно поболтать.
Медный отделил Вадима от остальных и повёл в свою палатку. Там на полу, были разложены детальные карты областей, армейского образца с обозначением объектов, какие обычно не показывали на обычных картах.
Одна из них была изрисована красным маркером: владелец карты обозначил на ней все дороги, ведущие к месту, находящемуся где-то под Пермью.
- Это наша цель. – Указал офицер на привлёкшую Вадикино внимание точку. – Туда-то мы и выдвинемся завтра. Нам надо спешить: нельзя чтобы фанатики нас обогнали.
- А что там находиться? – Спросил Вадим.
- Ракетная часть. Фанатики хотят там достать ракеты для своего «Искандера»: у них всего одна осталась, а им ещё еретиков уничтожать.
- По сегодняшним дорогам, это ехать, сколько придётся? Неделю?
- Примерно. Если поспешим - меньше. Если дороги не сохранились - то дольше.
- Но я же говорил, что у меня жена болеет. Я не могу спешить. Мне ей лекарства надо достать.
- Достанешь, но потом. Когда с этим делом разберёмся.
- Мы на потом не договаривались. Да и вообще Арина не может ждать. Вы видели её? Она и ребёнок могут умереть.
- Это важнее. Если фанатики заполучат ракеты, сотни, если не тысячи людей погибнут. Они каждый день сигнал ловят и потом посылавших его убивают. Мы должны их остановить.
- Мне насрать на других. Я не собираюсь жертвовать женой, ради тех, кого возможно даже нет.
- Ты что блять не понял, что это всё добровольно-принудительное?
- Чего? – Удивился Вадим, скорее не от услышанных слов, а от резко переменившегося тона.
- Что слышал. А теперь сядь.
Васильев сел.
- Я с вами добрым был ради вежливости. Я по-хорошему всё хотел разрешить. Но раз ты начал выкобениваться, придётся тебя приструнить. Ты не откажешься, потому что у тебя выбора нет. Мне сообщили, что ваш автобус почти без топлива, а значит, без нас вы всё равно далеко не уедете. Фанатики уже давно обчистили всю эту местность, так что найти канистру в каком-нибудь Мухасранске можешь даже не мечтать. Но не это ваша главная беда, а ваша ложь.
- Какая ещё…
- Завались на хуй. Ты сам знаешь, насчёт какого вранья я говорю: вы были в лагере под Увой. Были ведь - признавайся? И не смей ещё врать.
Вадим просто кивнул.
- Вот и молодец. – Улыбнулся Медный. – Что с ними случилось? Почему на связи не выходят?
- По ним ракетой долбанули. Все погибли.
- А вы, почему живы тогда? Чего вас ракетой не пришибло?
Васильев сглотнул. Такая правда не хотела из него лезть.
- Мы раньше сбежали.
- И? – Майор понял, что Вадим что-то не договаривает.
- Обворовали их и сбежали.
Офицер присвистнул.
- Молодцы же вы. Ловко как; и поживиться чужим смогли, и от кары убежали. Ну-с, с такой информацией я тебя и твоих людей, точно за яйца крепко возьму. Теперь ты у меня паинькой будешь, а если не будешь, то я поведаю своим людям о вашем грешке, и они вас на куски порвут. Даже суку твою. Вы ведь у нас заменимый ресурс: мои парни тоже смогут автобусом управлять. Да и пересилить в него кого-нибудь можно будет… А знаешь что - давай сейчас так и сделаем? У вас ведь есть свободное место? Пересадим пару ребят к вам? И нам в БМП не так тесно будет, и вам веселее. А? Хорошая ведь идея?
Вадим кивнул, ведь все эти вопросы и предложения, тоже были добровольно-принудительными.
***
Они потратили на дорогу четыре дня; четыре сложных, изнурительных дня.
Технику останавливали редко, для заправки, например, или для отдыха водителей.
Машины не застревали, хотя местами шли очень сложно, через силу вырывали сами себя из грязи.
Вадиму и Марку за эти дни стало гораздо легче. Они отъелись, насколько это было возможно при их скудных запасах продовольствия, набрались сил и потому помогали остальных при осложнениях.
Болячки на их коже сдулись, затянулись, но не до конца - местами ещё чувствовался слабый зуд.
У Арины дела шли хуже: последнюю дозу лекарств она получила на третий день пути; болезнь вроде как потихоньку начавшая отступать, теперь отхватывала потерянное.
Арина всё время лежала, ела плохо, но не жаловалась. Было бы ей получше, Вадим обязательно отругал бы её за это: её черта не жаловаться на самочувствие, уже сыграла с ней злую шутку.
Васильев подолгу сидел возле постели жены: навёрстывал упущенное, всё говорил, говорил, говорил с ней. Они вспоминали былое, улыбаясь. От разговоров о проблемах нормального прошлого оба смеялись: такими те проблемы казались жалкими - аврал на работе, неудачи на тренировках, кредиты, ремонты, разрывы отношений с некоторыми друзьями – чушь, да и только.