Кустарник скрывал за собой кости людей и остовы раскуроченных машин. Жители, прожившие в Ижевске всю жизнь, бежали из него до последнего, даже когда уже не было ни шансов, ни смысла.
Эвакуация захлебнулась в крови, но люди всё пытались убраться отсюда. Они собирали вооружённые отряды и с боем пробивались к дороге в менее ужасное завтра. Далеко не у всех вышло задуманное.
Еле стоящее здание больницы появилось через пять минут езды. За ним находились другие, с разными степенями разрушения.
Вадим проехал мимо сломанного и вдавленного в землю шлагбаума. Здесь дорога была, хоть и не везде, и не всегда с асфальтом.
В помещение для охраны Васильев не заглянул. Погром в нём, указывал на то, что там уже давно ничего не было. И сюда человек как-то умудрился добраться и забрать себе жизненно необходимое. Или, они не добирались, а изначально были здесь. Может, прямо сейчас на Вадима из окон смотрели выжившие, целились в него и думали, стрелять им, или не стрелять.
Дунул ветерок, выгнал из будки охраны бумажки. Вадим сидел на питбайке ещё пока живой. Так есть здесь выжившие, или они решили повременить с убиением гостя?
Васильев снял короткий автомат с предохранителя и двинулся дальше. Проезжая понемногу и тормозя ненадолго, чтобы прислушаться. Ухо на секунду что-то услышало, подловило искажённый гудением мотора питбайка звук.
Ничего. Только ветер, шелест листвы и скрип древесины. Нервы шалят. Боязно в одиночку по лесу из страшных сказок шататься.
Так ещё и дышалось совсем тяжело. Организм быстро катающий кровь из-за страха, просил больше воздуха, а фильтры противогаза не могли ему его дать. Всё поднывало снять резиновую маску и отдышаться.
Вадим эти мысли прогонял. Над ним может, и простиралось не закрытое ветвями и густой листвой небо, но ветер дул порывистый и довольно сильный. Он выгонял из теней яд, и тот не успев испариться на солнце, мог отравить достаточно глупого, чтобы снять противогаз человека.
Васильев проехал ещё пару десятков метров и увидел карту на доске. Хорошая находка. Без неё в этом медицинском посёлке, невозможно было ориентироваться.
Осмотрев карту, Вадим треснул себя по прикрытому шлемом лбу. Он пропустил роддом.
Пришлось возвращаться.
От здания роддома осталась ровно половина. С его разрушенной частью, деревья не поделили пространство.
Вадим оставил моцык у входа и, не шумя зашёл внутрь.
Ну и тишина же там была. Вадикино дыхание в противогазе издавало больше шума, чем всё это ополовиненное здание. Вместе с людьми, его покинули и звуки. Галдёж пациентов и врачей, шарканье шагов, шуршание бумаги, бахил и мягких с кресел под задницами — все они исчезли.
Комнаты стояли пустыми. В кабинетах и палатах ещё осталась мебель, а вот в помещениях, где раньше стояла аппаратура, теперь стояла только пыль.
Больницу спешно эвакуировали. Всё вывезли.
Вадим испугался и как последний дурак побежал по коридорам, не боясь попасть впросак из-за своего поведения. Он искал, где у них тут медикаменты хранятся. Склад там какой-нибудь, или чего похожее.
Нашёл. Влетел в комнату. Пусто. Опять одна блятская пыль. Нихуя не оставили. Ну зачем суки всё забрали спрашивается? Здесь бы антибиотики все вывести, да чего такое же полезное. Кто вообще будет в таком мире рожать?! Кому эти все лекарства нужны?! Да вот хоть Арине. Её никто не спрашивал. Просто дал такой мир и сказал: «Не тот срок чтоб откладывать, чтоб аборт делать. Теперь рожай, как хочешь».
Васильев ударил со злости в дверной косяк и всхлипнул от боли. Давненько пораненная рука порой давала о себе знать.
Вадим вернулся на улицу и сел на питбайк. Мужик не отчаялся. Ещё была надежда. Тут второй роддом стоял.
Питбайк понёс хозяина к цели.
Нужно было спешить. Солнце уже почти спряталось за кронами деревьев.
Из пелены полумрака на секунду показалось здание станции переливания крови. Потом, какое-то время всё тянулся хозблок.
Вадим хотел в него заглянуть, но как увидел распахнутые ворота и следы больших шин, так сразу перехотел.
Немного дальше, вровень с высокими деревьями, стояло восьмиэтажное красноватое здание с блестящими от капель расы стеклопакетами. Верхние этажи громадины, сверкали оранжевым. Садящееся солнце посылало на стены и окна свои лучи, а те отражали их.
До ушей Вадима вновь что-то донеслось.
Васильев резко затормозил и прислушался.
Теперь он точно слышал звук. Мотор рычал. И не его питбайка, а гораздо мощнее.
Вадим поспешил заглушить своего скакуна и отвести в сторонку.
Звук мотора как понял Васильев, доносился со стороны второго роддома.
Час от часу не легче.
Перебежками, пригибаясь, разок проползая, Вадим подобрался к роддому.
У него сердце ушло в коленки, но он пересилил страх и прокрался в здание.
К рычанию двигателя, добавились приглушённые бетоном стен голоса.
Здесь всё же были люди. Оставалось только понять, хорошие, или плохие.
Вадим прошмыгнул в первый попавшийся кабинет, прижался к стенке и, скребясь об неё, приблизился к окну.
— Ну нихера… — Непроизвольно произнёс Васильев. Такое увидишь, так не только матами заговоришь, но и псалтырь цитировать начнёшь.
Посреди полянки стояло не шибко высокое, но здоровое древо, с раскидистыми ветвями.
Многочисленные могучие корни выпирающие из земли тугими узлами покрывали верёвки: обыкновенные, самодельные, из постельного белья, одежды и прочих тряпок.
Они тянулись вверх, оплетали ветви и резко, натянутые под весом груза уходили вниз. Груз был страшным, отталкивающим.
Трупы.
Десятки тел висели и слегка покачивались на ветру. Голые, побитые, тощие.
Под их ногами, стояли живые, разделённые на две группы. На тех, кто, стоя прямо, обнимая автоматы, и тех, кто дрожал, смотря на землю.
Вооружённые были одеты в ОЗК, или самодельные костюмы химической защиты. Их лица скрывали армейские и гражданские противогазы.
Вторые, носили рваньё, износившееся за недели жизни в аду.
Слева, на небольшом отдалении, жуткую сцену освещали фарами три «Тигра». За ними, в тени скрывался грузовик.
— Глаза на меня!!! — Громко, но для Вадима не особо отчётливо приказал человек в ОЗК.
Пленники подняли головы и воззрились на пленителя.
Тот прошёл вдоль них и покачал головой, явно не довольный результатом. Он повернулся к своим и сказал:
— Среди них нет избранных.
В этот момент, Вадим увидел у этого человека, на нагрудной части бронежилета не умело намалёванный белой краской символ в виде дерева.
У других вооружённых людей, были такие же символы ровно на том же месте.
Человек вновь повернулся к оборванцам.
— Кто из вас готов пойти с нами?! Кто готов приклонить калено перед Великим и внемлите словам его о Древе Жизни?! — Человек помолчал секунду и добавил. — Решайте скорее! Количество мест у нас в машинах ограничено! Мы можем взять только шестерых из вас!
Ровно двадцать пленников заозирались друг на друга, а потом резко заподнимали руки.
Вооружённый человек остановил их и позвал к себе первых шестерых поднявших руки.
— Молодцы! — Сказал им человек. — Но поднять руку не достаточно. Нужно доказать, что ты истинно хочешь просветления!
Пара грозного вида в ОЗК, кинула под ноги шестерых верёвки.
— Повесьте остальных и тогда мы заберём вас отсюда, накормим, обогреем. Если же вы откажетесь… — Человек указал обтянутым резиной пальцем на дерево.
Шестеро вздрогнули. Оставшиеся в кучке, отпрянули, попытались бежать, но автоматные стволы их удержали.
— Не нужно! Прошу вас! — Крикнул мужчина.
— У нас здесь дети! Смотрите! — Женщина подняла на уровень груди тоненькую девочку лет восьми.
— Отпустите! Ну зачем… Ну зачем вам это?! — Спрашивал курносый, не высокий мужичок.
— Потому что мир, должен отчиститься от человеческой грязи! — Снова начал говорить главарь вооружённых. — И должны остаться только те, кто готов отринуть старый мир и насладиться светлой жизнью нового!