Выбрать главу

Он улыбается ей, этой глупой, тупой улыбкой, и ведет ее в сад, туда, откуда мы только что пришли. Я слышу ее хихиканье и ничего не могу поделать, представляю, как он раздевает ее, наклоняет через скамейку и расстегивает штаны.

Я какое-то время смотрю на кусты, видя, как они возятся там, чувствуя боль и странное возбуждение.

Это могла бы быть я.

Но это не я, нет. И когда я слышу ее хриплые стоны, я прихожу в себя. Господи, а он не промах, понял, что со мной ничего не выйдет и сразу нашел другую.

К тому времени, когда приехала моя машина, меня переполняют гнев и стыд. Что за свинья! Мне чертовски повезло, что я не отбросила предосторожность, или свои трусики, и не переспала с этим отвратительным шотландским мудаком. Я была права. От него одни неприятности, он опасен, и мне надо держаться подальше от таких мужчин. Теперь я жалею не только о том, что ответила на поцелуй, а что вообще с ним разговаривала.

Пока я накручиваю себя на заднем сиденье такси, мы проезжаем через мост Золотые Ворота, я вспоминаю свой девиз. Живи без сожалений? Я определенно сожалею, что позволила ему даже подумать о том, что он может со мной переспать.

У меня есть еще одно кредо: Обмани меня один раз, позор мне. Дважды ты меня не обманешь. Моя гордость никогда больше не позволит мне попасться на эту удочку.

Если раньше в моем черном списке не было Брэма МакГрегора, теперь он определенно там есть.

Глава 1

НИКОЛА

— Никола Прайс, ты уволена, — говорит мой босс с таким видом, будто он Дональд Трамп. Только он не улыбается, будто это розыгрыш, и его волосы так обильно покрыты каким-то скользким средством, Трамп бы точно от стыда сгорел.

Кроме того, уверена, на самом деле он сказал:

— Никола, нам жаль это говорить, но мы должны тебя отпустить. — Но какая разница, как это звучит, ведь в сущности это одно и то же? За чертову пару секунд я потеряла работу. Мой доход. Мою стабильность.

Мое будущее.

Удивительно, как я еще не взорвалась, как Ава, когда она не может найти своего любимого плюшевого Снаффи. И даже не проронила ни одной слезинки. Вместо этого, я просто сижу там как идиотка, шокировано открыв рот, пока как мой босс Росс (теперь уже экс-босс) лепечет о том, как ему жаль и как бы он хотел удержать меня в компании, но им надо сокращать штат и они закрывают один из магазинов и бла бла бла.

Но, все это вообще не имеет значения, я знаю, что мне оставалось проработать одну неделю, и мой испытательный срок бы закончился. Я бы прошла испытательный срок и получила медицинскую страховку. Я бы получила повышение. Набралась ума и продолжила бы строить карьеру, к которой я так стремлюсь.

И теперь я зла, я понимаю, эти придурки знали, что никогда не наймут меня на постоянную должность, они просто хотели дешевого работника, и все. Это и был их план, водить меня за нос, обещать золотые горы, а потом, когда им будет удобно, послать меня куда подальше.

Звучит так, будто я говорю о своей личной жизни.

— Есть что-нибудь, что мы можем для тебя сделать? — спрашивает он, с беспокойством поглядывая на меня, видимо по моему лицу заметно, что я вот-вот взорвусь.

Ава, все всегда сводится к моей дочери. Если бы это не касалось ее, я бы лишь кивнула и ушла. Веди себя любезно, так ведь меня учили в детстве. Никогда никому не позволяй видеть свои слезы, никогда не позволяй им видеть себя в неподобающем виде. Смирись, остынь и успокойся.

Но сейчас моя жизнь совсем неспокойная, ну никак. Аренда за мою дерьмовую квартиру выросла. Машину надо отдать в сервис, но я не могу себе это позволить, и она просто стоит на улице Сан-Франциско, никому не нужная груда метала. Еще и Ава в последнее время все чаще болеет. Ничего серьезного, так говорит врач, она просто немного вялая, но я постоянно беспокоюсь за свою малышку, и у меня не всегда есть деньги, чтобы платить за каждый визит врача. Не говоря уже о том, что от этого врача никакого толку. Я рассчитывала на эту чертову медицинскую страховку для нее, не для себя.

И так же, как Брюс Баннер, когда он превращается в Халка – срывает с себя рубашку, так и я срываюсь на своего ничего не подозревающего экс-босса. Три месяца, три долгих месяца я всегда была правильной, сдержанной, «да, сэр», «нет, сэр», бегала по магазинам до изнеможения, всегда улыбаясь. Никогда не позволяй им видеть себя в мыле. Всегда сохраняй спокойствие.

Нахрен все это.

Я даже не уверена, что собираюсь сказать. Будто все глубже и глубже погружаюсь в глубокую, черную яму накопившегося возмущения. Думаю, это как затмение. Все, что я понимаю, когда осознаю, что делаю, это то, что я стою, тыча пальцем в своего бывшего босса, и матерюсь.