- Нет!!! – выкрикнула девушка в слезах, понемногу пятясь назад спиной к выходу из здания, - Теперь у меня нет ни дома, ни близких, никого! И никогда теперь не будет!.. - и девушка убежала в сторону женского туалета.
На этот раз их должен был везти другой фургон. И вёл его другой водитель – это был старик лет шестидесяти с добродушным, будто бы детским взглядом немного по-детски прищуренных, ярких и озорных голубых глаз. Как оказалось, его звали Михаилом Петровичем, и когда-то он тоже рос в этом же старом детдоме, потом работал какое-то время шофёром, а затем снова вернулся в свою старую «колыбель», но уже как водитель фургона, развозивший некоторых детей в школу. Сейчас все в детдоме его любили, даже самые отъявленные хулиганы – он завоёвывал доверие детворы с первых минут знакомства. Он умел хранить секреты, знал много игр и анекдотов и всегда умел «разрулить» любую сложившуюся неприятную ситуацию. Он свято чтил и берёг в своей памяти понятия о истинной мужской силе, чести и достоинстве, бывшие общепринятыми во времена его собственной молодости, и не всегда вязавшиеся с нынешней моделью идеального поведения «реального пацана». Всё, что в его понимании значило «дать слабину» и замарать свою честь, всё, что не соответствовало его нравственным идеалам - уйти в запой, например, не уступить даме место, не заступиться за слабого, или грязно выругаться в общественном месте из-за пустяка, он всячески отвергал и отталкивал от себя. Мало того, даже в физической подготовке он не уступал молодым парням – у него не было ни «пивного живота», ни пожелтевших от частого регулярного курения, уже седых усов (курил он немного – разве что закуривал раз в неделю какую-нибудь толстую дорогую сигару), зато было крепкое атлетическое телосложение и большие, мозолистые, крепкие, но тёплые ладони. В подтягивании и отжимании он давал фору даже здешнему детдомовскому физруку, тоже отличавшемуся своим спортивным видом. С завистью и тупым высокомерием к нему относился один только Вязов – невдомёк ему, тридцатилетнему «мужчине в расцвете сил», неуклюжему тирану, который выглядел, словно выжатый лимон, что этот самый старичок Петрович и выглядел помощнее (не зря он служил в армии три года и сохранил с тех пор незыблемую для него железную дисциплину и распорядок дня, начинавшегося у него каждый день с утренней зарядки), и излучал из себя потоки оптимизма и неиссякаемой, солнечной жизненной силы.
Софии он сразу понравился, да и Артём (который сразу как увидел её снова, прозвал её плаксивой девчонкой) в поездке беседовал с ним, словно со старым другом, хотя и чувствовалось в его обращении к старику нечто почтительное, уважительное. Словно это был его некий духовный наставник по жизни. Несмотря даже на то, что этот человек был ей мало знаком, девушка тоже почувствовала к нему уважение и симпатию. Вдруг, Артём окликнул водителя снова:
- Михаил Петрович! А можете прямо здесь остановить?
- А что? – старик остановил фургон перед красным светом светофора, и с лукавой улыбочкой обернулся – Знаю я вас, молодёжь, ха-ха… небось, вместо уроков на свидание пойдёте, а? – он нарочито слегка поддел локтём разрумянившуюся Софию.
- Нет, мы… - начала было девушка, как старик снова начал:
- Я вот, помню свои годы… - Петрович цокнул от приятных воспоминаний - …Я тоже, Тёмка, девчонок водил! Только водитель у нас был гад, хе-хе!.. Но зато ведь так интереснее было! Он везёт нас, везёт… раз, приостановится на светофоре, а нас уже и след простыл! Ахаха!..
От такой речи София покраснела до корней волос, не осмеливаясь поднять глаз и не замечая, как пристально наблюдал за ней Артём. Она сама не заметила, как чья-то сильная рука взяла её за ладонь и вывела прочь из фургона на улицу. Тут же повеяло прохладой, всюду куда-то спешили люди, всё время доносились звуки моторов автомобилей и их сигналы – утром многие спешили на работу и на дорогах было не пробиться (обычная ситуация в магаполисе). Впрочем, именно поэтому, скорее всего, Михаил Петрович и согласился выпустить ребят – остаток пути до школы преодолеть куда быстрее было бы пешком.
София не успела ещё даже опомниться, как вдруг Артём всё так же за руку потащил её в сторону, противоположную от школы.