А девчонку, похоже, откат от перехода нагнал. Перешла-то она во сне, сама не заметила, а только Круг он все одно свое возьмет. Не здоровье, так хоть силы колдовские, или жизненные. Надо ее быстрее на стоянку тащить, иначе точно на тропу без сил свалится. Остановилась, вырвалась, выговаривает мне. Ой, не могу, какая она смешная и маленькая, еще выступает чего-то, с характером. Был бы у меня сын – не рассуждая, сосватал бы, справная девка, так-то! Покормить пообещал, так она вперед меня побежала, откуда только силы взялись.
А туманник за спиной где-то, загривком его чую, так-то, но надо сначала пичугу увести. Она теперь все равно пару дней в беспамятстве проваляется, вернусь за ним еще.
Туманник
Диана
Я проснулась легко, будто просто моргнула. События вчерашнего дня каруселью закружились в голове. Фатима, Славик, грибы, бесконечная усталость, мужик, похожий на медведя, большой костер, к которому я почти бежала, а потом все, ничего не помню. Я уперлась руками в лежанку и заставила себя сесть. Солнечные лучи пробивались через матерчатый полог, наверное, лежу в палатке. Внутри просторно, ой, да это целый шатер! Рядом стоит пара раскладных коек, рюкзаки, у приоткрытого входа, за которым виднеется желтый лес, висит какая-то одежда. Рядом с моей кроватью разложен столик, на котором расположились стакан с водой, несколько баночек темного стекла, чистое полотенце. Значит, я все-таки дошла до лагеря ролевиков. Жалко, что грибы мои испортились, как такое вообще могло случиться? Ничего не помню, а ведь тот мужик, когда со мной разговаривал, что-то и про грибы объяснял.
Я запоздало спохватилась, что я уже вовсе не в футболке и джинсах, а в льняной тонкой рубахе с широченными рукавами. Это кто еще такой бессмертный меня переодевал? Убью гада, только вот… Я судорожно шарила руками по телу. Трусы оказались там, где им положено, у меня ничего нигде не болело и не тянуло подозрительно, так что я чуть подуспокоилась, раздумав убивать позаботившегося обо мне человека.
Спустив ноги с койки, почувствовала небольшое головокружение. Я вцепилась в край кровати, не хватало еще свалиться на пол. На длинную рубашку капнула кровь. Ну блин, еще и носовое кровотечение. Я схватила первое, что попалось под руку – полотенце – и прижала к носу. Задирать голову не стала, наоборот, опустила ниже, чтобы кровь не заливалась в горло. Осторожно встала, пошатываясь, направилась в сторону полога. Странно, это меня от голода шатает, что ли?
Я почти доковыляла до выхода, когда узкая полоска света вдруг стала широкой, а меня сбил с ног некто, ворвавшийся в палатку.
- Ребанный йот, - прокомментировала я ситуацию, сидя на полу и разгоняя рукой цветные пятна перед глазами. Забавно, на дворе осень, а пахнет почему-то летом.
- О, миледи, простите, простите меня! Пахло кровью, я испугался, что с вами что-то случилось, что тварь пришла за вами из леса, я так спешил, что все испортил, надеюсь, вы не ушиблись, простите меня, миледи! Вы так прекрасны… – залопотал приятный юношеский голос в неподдельном волнении.
Миледи, ага. Он, похоже, чокнутый. Я, конечно, не урод, но и от общепринятых стандартов красоты весьма далека. Про крошечный рост я уже говорила, хотя это скорее преимущество, поскольку все кругом считают меня маленькой и безобидной, не замечая моей истинной «сучности». Фигура моя нечто среднее между грушей и песочными часами, при этом ни разу не хрупкая. Да, относительно тонкая талия, заметная при определенном ракурсе, но при этом широкие, как у пловчихи, плечи, грудь двойка, большая круглая попа и полные ноги с, как заявил мне один ухажер, опоздавший со своей симпатией на пару лет, красивыми коленками. Лицо приятное (при удачном освещении), загорелое, но при этом густо осыпанное бледно-коричневыми веснушками, которые не покидают меня даже зимой. Самая заметная часть моего лица – глаза. Они большие, выразительные, золотисто-карие, ресницы, если их хорошо накрасить, тоже вполне достойные. Что мне в себе всегда очень нравилось, так это руки с тонкими изящными запястьями, длинными чуткими пальцами и красивой продолговатой формы ногтями. Руки мне как будто достались от какой-то аристократки, никогда не знавшей тягот физического труда. Зато ноги типично рабоче-крестьянские, с широкой стопой, будто созданной для носки лаптей. Волосы на голове особой красотой никогда не отличались, будучи самого банального темно-русого цвета (цвета пыльной мыши), за лето выгорая до рыжевато-русого. Тонкие и слабо-волнистые, они не держали форму без специальных средств, а времени на укладку мне всегда было жалко. Поэтому нынешней весной я потребовала у парикмахерши ультракороткое пикси, найдя подходящую фотографию в журнале. Так что со спины меня вполне можно было принять на маленького толстожопого мальчика.