Теперь, спускаясь по лестнице, я могла рассмотреть дом. Ничего необычного. Всё в строгом соответствии со стандартами комфортного проживания, без внесения каких-либо личных корректив. Когда нам с Таис выделили свой отдельный дом мы долго переделывали его под себя, выбирая цвета комнат, расстановку мебели, дополнительные элементы. Места было немного, но нам удалось навести уют. В стенах этого дома ничего не изменилось с момента его постройки, он производил впечатление нежилого, и только запах его хозяина предупреждал об обратном. Вспомнив о военном советнике, решила, что стоит поторопиться, и не заставлять его ждать.
- Тебе идёт. – Произнёс он, когда я вошла в столовую. – Садись.
Я заняла место рядом с ним за огромным столом, накрытым сейчас всего на двоих.
- Ты любишь фрукты. На столе для тебя самые лучшие, даже из твоих родных земель.
От упоминания о родных землях стало не по себе. Во-первых, потому что их упоминал мужчина, отнявший у меня возможность когда-либо вернуться домой, во-вторых, потому что напомнил в своих стенах об этом самом доме, в-третьих, я вспомнила о своём предательстве расы и его последствиях.
- Спасибо, но из родных земель мне ничего нельзя. – Я с грустью посмотрела на манящие слатисы и слёзы скользнули прежде, чем я успела их сдержать. Это мои самые любимые. В их сезон только ими и питалась. Вкус детства. Вкус прошлой жизни. Теперь – укор.
- Почему? – Военный советник посмотрел с подозрением на фрукты, вызвавшие во мне чрезмерные эмоции.
Я поняла, что он проявил заботу обо мне, а я не смогла её принять, и вместо благодарности он получил мои слёзы. Как же тяжело объяснять ему причины моей странной реакции на его внимание.
- В них может быть ядовитая шифровка, настроенная на мою ДНК. Никакие приборы её не распознают. Фрукты из родных земель для меня навсегда под запретом. Простите. – Понадеялась, что моего скомканного объяснения будет достаточно, ведь ему не должно быть безразлично здоровье тела, которое ему досталось.
- За что просишь прощения?
Перевела взгляд с фруктов на него, терпеливо ждущего моего ответа. Каждый раз, пересекаясь с его взглядом, внутренне пугалась от того, что теперь в нём бесконечно плескалась раскалённая лава, с ужасом понимая, что я являюсь причиной этого явления, точнее, его желание.
- За слёзы. – Пояснила, опустив взгляд, готовясь к его реакции.
- Они не из-за меня. Это главное. Больше этих фруктов на столе не будет.
- Можно… – Осеклась, поняв свою неосторожность.
- Договаривай. – Военный советник положил свою руку поверх моей. Какая же она у него горячая. Температура его тела выше, чем у остальных представителей расы. Я точно это знала, потому что много изучила об атаитах, их физиологии, особенностях организма. Из нас двоих температура должна быть выше у меня, но я казалась ледышкой по сравнению с ним.
- Я хотела сберечь их для Таис, сестры. – Сама не поняла, зачем уточнила наше родство, он и без него это прекрасно знал. – Ей можно. Она будет рада.
- Почему тебе нельзя, а ей можно?
- Я – изменница, нарушительница закона, изгой. Таис – ребёнок, которого я украла и вывезла из родных земель. Меня могут обвинить в измене, её – нет.
- Зачем ты её увезла? Я хочу услышать истинную причину, а не указанную в твоём прошении о приёме.
- Таис хотели отправить в чужую семью. Я бы её больше не увидела.
- А тебя?
- Выдали замуж.
Его рука больно сжала мою на мгновение, но моментально расслабилась, когда я вздрогнула всем телом, испугавшись.
- Тебе было всего шестнадцать.
- По нашим законам, если ты способна зачать, замужество допускается, а я как раз созрела.
- Почему твой будущий муж не забрал тебя в свой дом до сочетания и не скрепил помолвку слиянием? Кажется у вас так принято.
- Принято. – Вспомнила день, когда меня действительно чуть не забрали из родных стен. Этот вопрос долго решался. По всем правилам помолвка должна была быть скреплена. Семья жениха настаивала на этом, предлагая варианты, начиная от моего короткого визита в их дом, заканчивая процедурой искусственного вливания его семени в меня. Только на всё они получили категоричный отказ. Закон о дани памяти меня уберёг. – Мы с Таис соблюдали траур. Только это меня и спасло.