— Ну-уу да, ладно. Я думала, что видела, кем он мог бы быть. Я думала, что видела Воина Никс, — честно ответила я, а затем добавила, — но я была неправа.
— Я не думаю, что ты была неправа, по крайней мере не полностью. Я думаю, что Воин все еще жив в нем. Он, в конце концов, предоставил мне свободу, чтобы избрать свой собственный путь.
— Но он не позволяет тебе оставаться свободным от него. Он здесь, и он взывает к тебе.
— Что, если он здесь и зовет меня, потому что он скучает по мне! — закричал Рефаим, и запнувшись протер рукой свое напряженное, потное лицо. Потом понизив голос, он продолжил, — Пожалуйста, Зои. Я клянусь тебе, что я не позволю моему отцу причинить тебе боль, точно так же, как я не позволю ему причинять боль Стиви Рей. Пожалуйста, пойдем со мной и стань свидетелем, что я порвал с ним, чтобы никто в Доме Ночи не мог подвергнуть сомнению мою преданность. — И затем он сказал вещь, которая добила меня, я буду Королевой города Болванов. — Он не видел меня, когда я стал парнем. Возможно, когда он увидит доказательства прощения Никс, в нем проснется Воин. Разве Никс не хотел бы, чтобы ты дали ее Воину еще один шанс?
Я посмотрела на него и увидел то, что, должно быть, видела Стиви Рей, из-за чего она запала на него — в своей основе он был настоящим симпатичным парнем, который хотел, чтобы его любил его отец.
— О-оо, черт, — выругалась я. — Прекрасно. Я пойду с тобой, пока мы не покинем территорию школы. И ты должен знать, взбешусь ли я, или расстроюсь, или испугаюсь, ну и всё прочее, Старк почувствует это и прибежит со своим луком и он не сможет промахнуться мимо того, во что он стреляет. И я обещаю тебе, он будет стрелять. И с этим я ничего не могу сделать.
Рефаим взял мою руку и начал практически тянуть меня к восточной стене.
— Я не буду подвергать тебя опасности. Ты не почувствуешь ни одного из этих чувств.
Я собирался сказать, о том что свиньи не летают, но вместо этого я не тратила лишних слов и побежала трусцой, чтобы не отставать от него.
И конечно, я знала, где мы остановились. Это имело смысл.
— Дурацкое дерево около дурацкой стены, — я задыхалась. — Мне это совсем не нравится.
— Туда легче добраться и там никто не ходит, — объяснил мне Рефаим. — Поэтому он там.
— Что не делает эту ситуацию лучше, — парировала я.
Мы бежали через лужайку. Я посмотрела через плечо. Я могла увидеть газовые светильники конюшни, которая протягивалась к этой части школьной территории, и я подумала, что, вероятно, должна отказаться от своего статуса Королевы города Болванов и послать Старку громкий, пугающий, безмолвный СОС, когда Рефаим внезапно замедлился и чуть позже остановился.
Я обратила свое внимание и свой пристальный взгляд назад к тому, что происходило передо мной, и увидела, что Калона стоял около сломанного дерева. Спиной к нам. Намного позже у меня было время, чтобы подумать о том, что он должен был, по крайней мере, развернуться в том направлении, с которого, он знал, Рефаим придет, но тогда его присутствие омрачило все, также, как и то, что он знал, это произойдет. Он был высок и силен и, как обычно, голый по талию. Его невероятные черные крылья были свернуты и в покое, и они выглядели так, словно бог вылепил их из кусочков ночного неба.
Я и забыла, насколько красивым, сильным и величественным он был. Я сжала челюсть и мысленно встряхнулась. Я не забыла и то, насколько он был опасен.
— Отец, я здесь, — сказал Рефаим голосом, который казался настолько молодым и искренним, что я положила свою руку на его так, что он все еще мог держаться за мою ладонь.
Калона развернулся. Его янтарные глаза расширились. На секунду его лицо потеряло все чувства, а потом он выглядел крайне ошеломленным.
— Рефаим? Это правда ты?
Я почувствовала дрожь, что прошла через тело Рефаима и сжала его руку еще сильнее.
— Да, Отец. — его голос становился сильнее пока он говорил. — Это я, Рефаим, твой сын.
Я знаю, что этот бессмертный, делал многое. Я знаю, что он торговался с Тьмой и был убийцей, лжецом и предателем. Но думаю, что всю свою жизнь я буду помнить выражение лица Калоны, когда он увидел Рефаима в тот день. На мгновение Калона улыбнулся и такая светлая радость переполняла все его существо, что я потеряла контроль над Рефаимом. Я стояла, уронив челюсть, уставившись на чудо счастья Калоны, и поняла, что я увидела в его лице ту же любовь, которую я видела, когда он смотрел на Никс в Потустороннем Мире.
— Никс простила меня, — сказал Рефаим.