____________
Солнце клонилось к закату, когда у холма стали появляться люди, они подтягивались небольшими группами и останавливались у подножия холма. Среди стариков и женщин с детьми на руках было много юношей и девушек, в чьих глазах теплилась надежда. До слуха Хаса донеслись слова Чингау, они словно возвратили его из «зала ожидания» преисподней.
- Что будешь делать, Хас? Видимо, весть о твоём возвращении прошла среди твоего народа….Посмотри, они здесь.
Хас продолжал сидеть, лишь чуть приподнял опухшие веки покрасневших глаз, он посмотрел на исстрадавшегося вида людей, обступивших холм. Из толпы собравшихся вышел высокий юноша, его пояс с коротким мечом сполз с худой талии вниз. Юноша подтянул пояс, как подтягивают штаны и, придерживая его левой рукой, смело поднялся к Хасу.
- Моё имя Фрад, сын Мураба! Я из стана Спаргапа.
Он достал из-за пазухи дощечку и, как реликвию, бережно передал её Хасу. Хас провел пальцами по выцарапанным рунам на ней, прочитав вслух.
- Честь дороже жизни!
- Это мне дал Спаргап, я видел, как он сражался и погиб храбрым мужем. Люди говорят, ты царь массагетов,…будь и нашим царем, ведь ты царь по крови…ты пойдёшь биться с персами и я…
Юноша горделиво указал рукой на успевших сгруппироваться юношей и девушек. Заметив обращённое на них внимание, группа приняла бравую позу. Фрад был горд за себя и за них.
- …И мои воины будут биться вместе с тобой, наш царь.
Хас медленно поднялся, закрыв своим телом красный диск заката.
Посмотрев на людей у холма, глядящих на него во все глаза, он принял решение, проговорив твёрдым голосом.
- Нет, ничто не кончено, мы есть и будем… и вернём землю предков, Чингау! Ты говорил, что хочешь поставить храм у усуней…С первыми лучами солнца мы пойдем к ним.
____________
Во мраке ночи у холма одиноко потрескивал костер. Вокруг костра и на некотором расстоянии от него вразброс расположилась на ночлег небольшая группка людей – то, что осталось от сакских племён. Звуки мирного посапывания чередовались с всхлипыванием и плачем детей, лежащих ближе к огню. Из тени ночи вышел Ичи. Гунн прошел к костру и присел напротив Хаса с Чингау, согревая руки над пламенем. Отсвет огня упал на его лицо. Он был обеспокоен.
- Старики не выдержат перехода на земли усуней.
Лежащий неподалеку старец открыл глаза: услышанное приковало его внимание к тихому разговору. Прислушиваясь, он уловил страшный смысл того, о чём говорил у костра Хас.
- Я знаю,…но если их оставить здесь, они умрут от голода и печали.
- Умереть на чужбине,… к закату жизни?...Думаю, они предпочтут умереть с голоду.
От произнесённой речи индуса у старца защемило сердце, он притянул руки к груди. Тяжёлый вздох Хаса заставил вздохнуть и его.
- Ты прав…эта земля их отцов…сейчас здесь правят хорзары,…а для войны с ними они уже стары.
Чингау подкинул чурку в огонь и обвёл взглядом спящих.
- Стары для войны и стары для перехода…
Старцу показалось, будто индус смотрит в его сторону. Он закрыл глаза и притворился спящим.
- …Я останусь здесь со стариками, Хас! Подготовлю их – подниму дух и поведу к водам Яксарта… Мы больше не переродимся в неблагих мирах, с его водами мы отправимся в последний путь, к блаженному небу Тенгри.
Старец внимал словам индуса с открытыми глазами, они смотрели в ночное небо, усеянное гирляндами звезд. На многострадальном лице старца появилась счастливая улыбка.
___________
У кургана Томирис оживление: группа Фрада пригнала коней, женщины со стариками суматошно укладывали свой небогатый скарб в повозки с притихшими детьми. Ичи помогал крепить их кладь канатом.
Завывающий звук рога прорезал свирель степи. Люди с замиранием в сердце всматривались в открытую степь. Перед ними, на равнине, поднимая столб пыли, выстраивались в плотную шеренгу персидские воины. Клубы песка, осев, открыли взорам колесницу с колесничим в середине шеренги. За колесничим с глубоким шрамом на хмуром лице стоял Пируз. Он выдавил довольную гримасу, когда узнал Хаса, взбежавшего на холм.
- Они не дадут тебе уйти с детьми!
Услышав слова Сакесфара, появившегося за его спиной, Хас выхватил свой меч из ножен и резко развернулся к нему. В его глазах застыла ненависть.
- Это ты сказал им?
- У наместника Пируза есть уши и глаза - это уши и глаза наших соплеменников. Каждое волнение народа он усмиряет оставшимся с ним гарнизоном.