- Не царство, где владыкою правит один. Ты по праву и как никто другой достоин владеть им, Хас,…прощай.
___________
Обоз пересекал низменность у отрогов малых гор. Чингау двигался вдоль колонны повозок, обгоняя их и посматривая со своего коня на уставших от выматывающей дороги людей. У одной из повозок он придержал коня.
Хас с опущенной головой ехал впереди обоза, держа за поводья чёрного верблюда. Голос подскочившего к нему индуса прервал поток его нерадужных размышлений.
- Хас,…ещё двое.
- Кто?
- Старец и женщина…Дитя её, думаю не дотянет до захода.
- Отдай дитя кому-нибудь из женщин…. и позови Фрада.
Хас, развернув коня, преградил путь обозу. Фрад не заставил себя долго ждать. Хас отметил это кивком головы.
- Делаем привал. Отбери коней и утварь для погребения… Похороните, как того требует обычай.
____________
Обоз растянулся по затянувшемуся покатистому склону, оставляя за собой цепь курганов внизу. Хас одиноко стоял на коленях перед длинным рядом пяти свежих курганов. Его уста прошептали негромко, но торжественно:
- Хвала вам, положившим жизнь за честь своего народа.
____________
С высокого обрыва река была как на ладони, её размеренный и плавный поток сопровождался нежным пением колыбельной Акку. Неожиданно резко налетевший ветер вынес с обрыва белый платок и играючи понёс его в реку. Подойдя к краю и продолжая петь, Акку проводила взглядом свой платок. Уносимый течением, он был уже еле заметным белым пятном. Пение Акку вдруг оборвалось: в долине она увидела всадников и длинную нить растянувшегося обоза. Её лицо засияло от радости, она лихо вскочила на коня и бросилась в долину навстречу обозу.
Всадница мчалась, словно на крыльях, перелетая на своём белоснежном «тулпаре» мелкие овраги и расщелины, пока не предстала перед самым носом Чингау. Узнав индуса, она соскочила с коня и с сияющей улыбкой направилась к нему. Подойдя ближе, почувствовала исходящую от Чингау скорбь. И тут заметила чёрного верблюда с покоившимся телом на его горбу. Акку остановилась, как вкопанная, сияющая улыбка резко слетела с её лица. Словно в молитве она притянула свои руки к груди и мелкими шашками приблизилась к верблюду. У тела Ичи Акку впилась зубами в свой кулачок и с нестерпимой болью в глазах посмотрела на Чингау. Индус отрицательно мотнул головой и, кивнул, вглубь обоза.
Акку, всё так же сжимая в укусе кулачок, пошла пошатываясь мимо всадников и повозок с людьми. Люди смотрели на девушку с состраданием. Её вид был жалок: разлохматившиеся от быстрой езды её волосы были растрёпаны и лежали чёрным контрастом на бледном, напуганном лице. Так Акку дошла до последней повозки обоза, и за ней она увидела его. Конь Хаса подходил к обозу плавной поступью, стараясь не тревожить хозяина с поникшей головой. У повозки конь остановился. Хас медленно поднял голову и увидел Акку. Она стояла съёжившись, с кулачками у сжатого рта и смотрела на Хаса. По щекам её катились слезы.
__________
Стан усуней заполнялся людьми племени, они насторожённо выходили к сакским всадникам, к их запылённым повозкам с женщинами и детьми. Люди в повозках жались друг другу и с опаской блуждали измученными глазами по незнакомым им лицам.
Несколько усуньских детишек отошли от взрослых и подошли к одной из повозок. Сакская девочка в повозке боязливо прижалась к своей матери. Мальчик протянул девочке колос пшеницы. Немного поколебавшись, она взяла его из рук мальчика и мягко улыбнулась ему. Поступок мальчика согрел сердца людей племён: хозяева стана принялись помогать беженцам разгружать их небогатый скарб с повозок, женщины усуньки брали сакских детей на руки из рук их матерей. Среди поднявшегося галдёжа и суматохи шли, поглощенные друг другом, держась за руки, мальчик усунь и сакская девочка. Они, будто не замечая взрослых, расступающихся перед ними, торжественно прошествовали мимо Хаса и гуньмо. Мужчины посмотрели им вслед...
- О своём народе не беспокойся,…я позабочусь о них... Да-а…
тревожные времена настали в степи, гунны гонят жужан, жужане теснят канглов, а канглы лезут к нам и нападают на нас,…да…а… кто с кем теперь будет воевать? И на чьей земле? Не понять… Тебе не следует идти одному, я дам тебе провожатых.
- Твоё беспокойство за меня греет мне сердце, гуньмо, но мне одному будет спокойнее…Говоришь, гунны воюют в степи…А ты не забыл, я ношу тамгу гуннов?
Отец Акку снял с пояса свой кинжал с золотой рукояткой, инкрустированный фигурой коня с отходящими от лопаток крыльями птицы.