«Золотой крест» было подозрительное кабаре около улицы Бак. Гирланд был там несколько раз. Это было прибежище гомосексуалистов, где красивые блондины занимались поисками клиентов. Там можно было услышать игру черного трубача, напоминавшего Армстронга. Женщины там были редки, а те, которые приходили в клуб, в большинстве своем были лесбиянки.
Спускаясь по темной лестнице, ведущей в подвальный этаж, Гирланд услышал золотой голос черного. Он кивком головы приветствовал портье, который бросил не него пустой взгляд, и вошел в прокуренный зал. Его сразу же охватил запах пота и оглушил шум голосов, громких и пронзительных. Он остановился, бросил вокруг себя испытующий взгляд, потом, пробивая себе дорогу между кривляющихся и болтающихся блондинов, направился к бару.
Бармен, толстый и плешивый, быстро подошел к нему и прогнусавил:
— Да, дорогой! — Он положил свои белые, отечные руки на стойку. — Что я могу сделать для вас, чтобы вы почувствовали себя счастливым?
— Салют, Алис, — сказал Гирланд, пожимая ему руку. Он знал, что бармен любил, когда его называли военным именем. — Гарри Мосс здесь?
— Да, дорогой. Он тебя ждет. — Бармен возбужденно повертел глазами. — До чего он мил, этот мальчик. Он наверху, комната 4.
— Он один? — спросил Гирланд.
— Разумеется, дорогой, он тебя ждет.
Гирланд улыбнулся.
— Послушай, Алис, будь немного серьезней. Ты сам не знаешь, что говоришь.
Он прошел через толпу, открыл дверь в глубине зала и поднялся по лестнице. Дойдя до комнаты 4, он постучал и вошел в крошечную комнату. За столом сидел молодой человек, перед ним стояла бутылка скотча и два стакана. Гирланд закрыл дверь.
— Мосс?
Молодой человек повернул голову. Его густые светлые волосы покрывали воротничок рубашки-ковбойки. С маленькими зелеными глазами, с горбатым носом, тонкими губами, он производил впечатление испорченности и злости.
— Входите же, — проговорил он, указывая на стул. — Да, это я Гарри Мосс.
— У него был сильный нью-йоркский акцент. — Рад вас видеть.
Гирланд сел. Он щелчком выбил из пачки «Пелл Мелл» и закурил.
— Вы мне звонили… и вот я здесь… Будем коротки, — сказал он.
Зеленые глаза сверлили лицо Гирланда.
— У меня есть работа, которую я не могу сделать сам. Чрезвычайно тяжелая, но стоящая. Тридцать тысяч долларов на столе. Это вас интересует?
— Возможно, — сказал Гирланд, — но, прежде всего, я хочу убедиться, что тут нет никакой западни.
— Я в этом убедился, — продолжал Мосс, устремив взгляд на стакан. — Мне сказали, что вы самый подходящий для этого парень. А я очень нуждаюсь в помощи. — Он сделал глоток, потом прищуренными глазами стал наблюдать за Гирландом поверх стакана. — Я рассказываю вам все, потому что вынужден это сделать. Я не могу заставить вас молчать, но мне сказали, что вы честны.
— Кто эти «они»? — спросил Гирланд.
— Я вам сказал, что убедился на ваш счет. — Мосс снова посмотрел на дно стакана. — Я буду с вами откровенен. Я был мобилизован и еще не очнулся от шока, когда оказался в Восточном Берлине. Вы отдаете себе отчет? Мой офицер был до такой степени болван, что с трудом мог написать свое имя. Одна из работ заключалась в том, что надо было следить за жалованьем офицеров. Я сидел за рулем грузовика, пока он сидел на своей толстой заднице с безразличным видом. Один мой приятель, Ферди Ньюман, был сторожем. Короче, чтобы закруглиться, было решено стянуть фрик. Это было заманчиво, а? Итак, однажды, месяц тому назад, мы это сделали. Мы были вынуждены оглушить моего офицера, но не причинили ему зла. У него был толстый череп. Таким образом, мы оказались с пятьюдесятью тысячами долларов в мешке и со всей полицией, бегущей по нашим следам. — Он сделал глоток и поднял на Гирланда задумчивый взгляд. — Старина, было очень горячо! Наконец, чтобы скрыться, мы убежали в Восточный Берлин. У Ферди была гениальная идея: отправиться в Прагу и оттуда бежать в Каир, где у него были друзья. — Он снова остановился и на этот раз устремил взгляд своих маленьких глаз на Гирланда. — Вас это интересует, или вам скучно?
— Продолжайте, — сказал Гирланд. — Я никогда не скучаю, когда говорят о деньгах.
Улыбка растянула узкие губы Мосса.
— Я тоже. Хорошо. Наконец мы прибыли в Прагу. Они шли по нашим следам. Служба Безопасности в Праге присоединилась к ним. И раньше было жарко, а теперь стало просто невыносимо горячо. — Мосс нахмурил лоб и покачал головой. — Одна девушка из Восточного Берлина дала нам адрес одного типа. Хорошенькая негодяйка! Она нас спрятала в одной квартире и облегчила на двадцать тысяч долларов. Она должна была нас спрятать, устроить нам документы и дать возможность покинуть Прагу, как только все немного успокоится. Она хорошо устроила нас в квартире и взяла с нас фрик. Но на этом все и кончилось. Мы ее больше не видели. В течение трех дней мы оставались в этой квартире, подыхая с голоду. Вы когда-нибудь проводили три дня без еды?
— Это не имеет значения, — возразил Гирланд. — Продолжайте.
— Да-а… Короче, на четвертый день мы были готовы на все, — продолжал Мосс. — Тогда мы стали тащить жребий и его вытащил Ферди. Он вышел, чтобы купить еду. Не прошло и трех минут с того момента, как он ушел, я услышал свистки полиции. Я страшно испугался! Я подумал, что он сейчас приведет их всех сюда, и спрятался на крыше. Я был в таком состоянии, что забыл захватить с собой фрик. — Он остановился, чтобы почесать нос. — С крыши, — продолжал он, — я увидел Ферди, который мчался, как сумасшедший. Два флика мчались по его следам. Они бежали, как слоны, и Ферди намного опередил их. Тогда один из фликов поднял оружие и выстрелил. Я видел лохмотья на его спине и кровь. — Он сделал гримасу. — Все было кончено для Ферди. — Он налил себе новую порцию. — Я легко пугаюсь. Я быстро спустился по пожарной лестнице, совершенно позабыв о деньгах. Потом я удачно спрятался. Не дадите ли вы мне сигарету?
Гирланд бросил на стол пачку «Пелл Мелл». Он был задумчив. Эта история могла оказаться правдивой, но могла быть полностью выдумана. Но тогда для чего было рассказывать ее?
— Не буду утомлять вас подробностями, — продолжал Мосс после того, как закурил сигарету. — Была одна девушка… — Легкая презрительная усмешка тронула его тонкие губы. — Что тип моего сорта может сделать с девушкой? Ну, короче, она помогла мне выбраться из Праги, и вот я здесь. Я здесь уже две недели и ничего не делаю. Я ни о чем больше не думаю, кроме как о деньгах, которые ожидают меня в Праге.
Гирланд сделал глоток.
— Это все? — спросил он. — Вот вся история… и вот проблема. Деньги по-прежнему там. Я хочу, чтобы кто-нибудь поехал в Прагу, взял деньги и привез их сюда. Мы разделим их пополам. Пятнадцать для вас… пятнадцать для меня.
— Откуда вы знаете, что они по-прежнему там? — спросил Гирланд.
— Они там, я в этом уверен. Они лежат в таком месте, в котором никому не придет в голову их искать. Все в билетах по сто долларов… Триста сотен. Это занимает немного места.
— А что дает вам основание думать, что мне удастся наложить на них руку, если вы сами не можете этого сделать?
— Меня они ищут там… Вас — нет. Может быть вы не знаете, но Прага самый радушный город позади «железного занавеса». Чехи нуждаются в иностранной валюте, и они обожают туристов. Вы поедете как турист, проведете там два-три дня, возьмете фрик и вернетесь. Это будет для вас нетрудным делом. Они даже не проверяют багаж туристов. Я вам говорю, они их очень любят.
Гирланд задумчиво раздавил свою сигарету, он еще колебался.
Потом спросил:
— А если я найду эти деньги, откуда вы знаете, что увидите их цвет?
Мосс улыбнулся.
— Не думаю. У меня нет никакой надежды забрать их самому, так что чем я рискую? К тому же, надуть меня будет очень неосторожно с вашей стороны. Рано или поздно, но я вас найду и вы, возможно, будете иметь неприятности. Гирланд наклонился вперед и улыбка его расширилась.