Сегодня Римберта не надела свои каменья, и Робер заметил снежно-белую полосу на ее стройной и длинной, как стебель цветка, шее.
- Робер, ты так смотришь… - заметила она.
- Прости. В прошлую нашу встречу на тебе было дивное украшение, которое полыхнуло на свету ярче огня! Там, где я живу, даже женщины Ротшильдов позеленели бы от зависти, увидев эту вещь. Наверно, это колье не хочется снимать!
- Я не знаю, кто такие Ротшильды. И украшения ношу не часто.
Помолчав, она добавила уже более жестко:
- То, что ты видишь, след не от колье. Его оставил ошейник.
- О Боже! – он приподнялся. – Римберта, кто же посмел так с тобой поступить?
- Ты же, наверно, слышал, - ответила она без всякого выражения. - Я побывала в рабстве.
- Прости, если я невольно напомнил тебе…
Каким-то чутьем он понял, что ей не безразлично то, о чем зашла речь. Эта девушка приучила себя говорить так холодно и отстраненно о пережитых тяжелых днях, чтобы не лишиться рассудка.
- Ты ни в чем не виноват... Я вернулась, теперь вот снова здесь. Помогаю брату управлять поместьем. Живем мы замкнуто, но ни меня, ни Родерика это не гнетет. Видите ли, каждому человеку иногда надо разобраться в себе! А у нас с братом как раз такое время, когда не хочется шумных праздников и блеска. К тому же, мы занялись строительством монастыря, на это уходит много сил и времени.
- Наверно, и средств.
- Средства есть. Было бы желание что-то делать, а остальное приложится. Так всегда говорила моя мама. Только ее больше нет на свете!
- А у меня есть мать, - сказал Робер. - Только видимся мы очень редко. Видишь ли, после смерти отца она вышла замуж вторично, поладить с отчимом мне не удалось, вот так и получилось. Но раньше мама очень любила меня и каждое лето возила на море. Ты бывала на море, Римберта?
- Нет. Только читала о нем. И все старалась представить, каково это – огромное водное пространство, у которого нет берегов! То есть они, конечно, есть, но их не видно!
Римберта немного помолчала и добавила с легкой улыбкой:
- Я выросла на великой реке, да и лесных озер и водопадов у нас много. Но это совсем другая красота. Моя мама часто вспоминала о море! Ведь она родилась на острове. С ее слов я знаю, что море вдали сливается с горизонтом и как будто бы уходит в самое небо!
- О да, - подтвердил Робер, - образ верный, на линии горизонта море сливается с небом и на первый взгляд составляет ощущение единого целого. И кругом - водная гладь, меняющая цвет от лазурного до изумрудного…
- А вода в море такая соленая, что, кажется, и воздух пропитан солью, - проговорила девушка. - И чем ближе подходишь, тем ярче и удивительнее это ощущение. Так говорила мама. А потом мой отец завоевал остров в жестоком морском сражении, а маму взял в жены! Она была счастлива здесь, только так и не смогла привыкнуть к слишком холодным для нее зимам Нейстрии, да и моря не видела больше никогда!
- Думаю, ты когда-нибудь увидишь море, - сказал Робер, желая отвлечь ее от печальных дум. – И тогда удивишься, каким разным оно может быть! Иногда оно ласковое, и легкие волны набегают на песчаный берег, никому не грозя опасностью! А потом еще они выносят на берег мелкие ракушки и водоросли. Но бывает и по-другому. Когда на море шторм, оно дико и опасно, как необъезженный конь, и сладить с ним неподвластно человеку. Гигантские волны обрушиваются на берег, и лучше не оказываться на их пути, чтобы не быть унесенным в морскую пучину!
Удивительно, как эти двое случайно встретившихся людей, которых разделяли века, смогли так быстро понять друг друга!
Как знать, не произошло ли с ними то, что часто происходит при встрече двух совершенно незнакомых людей, попутчиков, которые вряд ли еще когда-нибудь увидятся. Такому случайному знакомому порой открывают свои переживания охотнее, нежели давнему другу.
- Наверно, прошло много времени, - сказала Римберта. – Думаю, меня уже хватились дома. Но это ничего, я помогу тебе найти дорогу обратно и вернусь в замок. Не забудь взять эту свою занятную вещь!
Она указала на лежащий револьвер.
- Интересное оружие! Я никогда не видела такого. Хотя... в Нормандии моим господином был старый Якуб Сарацин, он изобретал самое смертоносное оружие и считался лучшим мастером. Не удивлюсь, если когда-нибудь он придумает нечто похожее...
- А все-таки ты не испугалась, когда я пальнул в воздух, а этот… так бежал, что мог бы и не влезать на лошадь, он бы ее точно обогнал! Ох, да, Бог мой, лошадь!
Робер встал и сокрушенно покачал головой.
- У меня же лошадь потерялась! А она была не моя, и Селестен, пожалуй, устроит скандал.
- Может быть, она сумеет вернуться в свою конюшню. Но если не повезет, могут и волки загрызть.