Еще подходя к отелю, Робер услышал гневные выкрики Селестена, за которыми почти невозможно было разобрать успокаивающий голос Фюльжанса.
- Вот и он явился! – разразился новой гневной тирадой фермер. – Робер, вы, конечно, не простой человек, живете в Париже и многих там знаете! Но уж поверьте, не для всех это имеет такое уж значение! Я человек простой, живу среди лесов, и напишете вы про меня какую-нибудь хлесткую статейку или нет, у меня от этого ничего не поменяется! А вот лошадь мне нужна…
- Так ее, значит, все-таки загрызли волки? – быстро спросил Робер.
То ли на его лице мелькнула радость, то ли само это предположение еще больше вывело из себя Селестена, но он весь пошел пятнами и затопал от возмущения.
- Вы еще издеваетесь, мсье! У Модести разбито копыто, и этого довольно! Будете оплачивать услуги ветеринара, так и знайте! То курица, то лошадь! Совсем посходили с ума в своих городах!
- Хорошо, перешлите мне счет от ветеринара, - согласился Робер, отстраняя его.
- Селестен, прекратите, - оттеснял фермера хозяин отеля. – Скандал никому из нас не нужен…
Робер устало прошел в отель.
Видеть никого не хотелось, есть тоже не хотелось, даже у себя в номере. Он сбросил плащ и уселся в кресло.
Мозг сверлила все та же мысль, а до ответа было, похоже, далеко.
Однако вскоре в дверь поскреблась Николь.
Получив разрешение, вошла, непривычно тихая, с чашечкой кофе.
- Я разве просил? – удивился он.
- Нет. Но вы выглядели таким… одним словом, как будто вам стало плохо! Вот я и подумала, отнесу кофе мсье Роберу. Я помешала?
- Нет, ничего. Поставь на стол.
Сейчас он заметил, что она не в униформе. На Николь было шерстяное платье, красиво облегавшее ее невысокую фигурку. Вьющиеся волосы выбивались из-под кокетливо отогнутых полей шляпки.
- Хозяин отпустил ненадолго в деревню, - пояснила она, - только собралась, а тут Селестен, и вы…
Он, почти не слушая, протянул руку и зачем-то снял с ее головы шляпку.
Она была из какого-то мягкого материала и хранила аромат незамысловатых духов.
Он так и не зажег свет, и в полумраке комнаты кудрявая брюнетка Николь была немного похожа на ту, случайно встреченную и мучившую его печалью своей улыбки, своей гордостью и беззащитностью…
О, конечно, в простой деревенской девчонке не могло быть и десятой доли неземной прелести загадочной Римберты, но грубоватое очарование горничной было именно тем, в чем он нуждался сейчас!
Он поднес шляпку к лицу Николь так, что остались видны только пухлые вишневые губы и подбородок с маленькой ямочкой посередине.
- Что с вами, мсье Робер? – озадаченно проговорила она. – Может быть, лекарство…
- Будь сегодня моим лекарством, Николь, - хрипло проговорил он. – Как когда-то, помнишь?
Да, это было то, что нужно, чтобы прийти в себя и вернуть способность соображать.
- Но если Эдме… - начала она.
- Тебя же вроде отпустили. До утра?
- Да, до утра. Ах, Робер! Ну и бессовестный же вы!
- Ладно, поговори у меня…
- А вдруг меня здесь увидят?
- Ты же в деревне!
- Вы ужасный человек, Робер! – томно засмеялась она. – Заставляете меня забыть обо всем! Искуситель, вот вы кто такой, ах!
Лежа рядом с репортером, которого наконец сморила усталость, Николь сонно думала, что в деревню поедет рано утром. Если она очень поторопится, то успеет. Из-за такой задержки, конечно, придется выдержать шквал упреков матери. Ведь та по-своему старалась, ходила просить содействия у кого-то очень важного, чтобы подыскать для Николь место сиделки в богатом доме, и утром предстояло знакомиться с потенциальными нанимателями.
Но сейчас думать об этом ничуть не хотелось! Мать думает, что в возрасте Николь так приятно ухаживать за полупарализованной старой дамой? Пусть даже и платить станут хорошо, но разве это работа?! Говорят, у больной богачки желчный характер, она не выносит смеха и музыки, даже солнечный свет ее раздражает, и потому портьеры в ее крыле богатого и мрачного особняка постоянно опущены.
И что, это жизнь?
Здесь, в маленьком лесном отеле, заработки зависят от сезона, летом и осенью им всем просто сказочно повезло с этими раскопками, учеными, журналистами и просто любопытными романтиками! Но вот зимой пришлось бы положить зубы на полку, хотя в остальном здесь было так хорошо! Гости - почти все интересные и милые люди, и нет таких строгостей для обслуги, как в крупных отелях и дорогих ресторанах.
Ах, в сравнении с тем семейством, где ей предстояло служить, даже Робер был само очарование!
Ну, то есть он, конечно, все равно грубоват, скуповат в тратах, не так хорош собой, как мсье Арман, и совсем не возвышенная натура, как виконт Шарль-Анри.