- Лучше быть дураком, чем лысым, - сказал Робер. – Не так заметно!
- Во время раскопок здесь кого только не было! – припомнил Шарль-Анри. – Не ошибусь, если скажу, что многие из этих людей не имели отношения к работам. Вокруг лагеря археологов крутились медиумы, астрологи, искатели острых ощущений и шарлатаны всех мастей.
- Несколько раз кто-то пытался спускаться в подземные ходы, что под Урочищем! – добавила Николь. – Пока мадам Лафрен не пригрозила вызвать полицию! А деревенские видели там людей в балахонах и слышали из-под земли странные звуки…
- Эти действия – все вместе или какие-то из них в отдельности – и привели к необычным и опасным событиям, - продолжила хранительница. – Но теперь пора восстановить безопасность и порядок, сложившийся веками, и вернуться каждому в свое время!
- Тогда… позвольте мне сказать несколько слов Римберте! – попросил Робер.
Вербурга кивнула, и все отошли на несколько шагов, чтобы репортер и юная госпожа смогли попрощаться.
- Я благодарен тебе, Римберта, и по-прежнему говорю, что красивее тебя нет никого ни в десятом, ни в двадцатом веке! – проговорил Робер с некоторым смущением.
- Я тоже тебе благодарна, - она коснулась его рукава своими невесомыми пальчиками. – За все! Ты обязательно добьешься успеха, если только сам захочешь. Я верю, что добьешься.
- Я не хочу лгать тебе перед расставанием и признаюсь, что украл в монастыре книгу, принадлежавшую твоему роду. Из нее я хотел узнать, где зарыт клад, и поэтому приехал сюда. Но теперь мне клады не нужны!
- Это очень хорошо, - просто сказала она. – Те ларцы и сундуки, что ты мог бы здесь найти, еще никого не сделали счастливым. Они и тебе принесли бы горе! Книгу верни обратно и сходи на исповедь. Господь простит тебя!
- А ты?
- Я уже простила.
– Будь счастлива, Римберта!
- А ты, Робер, напиши хорошую книгу!
- Ты позволишь, чтобы героиня была похожа на тебя?
- Позволю, - улыбнулась она и протянула ему руку, которую он держал некоторое время, не решаясь пожать.
- Чудны дела твои, Господи! – едва слышно сказал Арман.
Но хранительница все-таки услышала и подошла ближе.
- О да, - сказала она. – И тебе предстоит еще не раз убедиться в том, что пути Господни неисповедимы. Побывать и в зените славы, и на грани отчаяния. Выжить, вернуться и рассказать об этом людям!
- Благодарю, для человека моей профессии очень ценно получить такое пророчество! – серебристо-серые глаза весело блеснули.
- Твоего родича и друга ждет большая слава, - продолжила Вербурга, - а также скитания в чужих краях и горе, но и возвращение, и пылкая любовь.
- Художник, который не познал душевных мук, не обретет и славу, - улыбнулся виконт. – так что приму горе со смирением и надеждой на счастливое будущее!
- Мадам, - робко проговорила Николь, - а со мной что будет? Вы скажете?
- Тебе, дитя, повезло больше всех, - улыбнулась мудрая женщина, - ведь сейчаc твое счастье – в собственных руках. Главное - не бойся выбрать дорогу и жить своим умом!
- Так значит, мне можно не ехать наниматься в сиделки?!
На лице Николь отобразилась вся гамма чувств, которые она испытывала – восторг, облегчение, радость! Все, даже старик Броссар, невольно заулыбались, а сама она пустилась танцевать нечто среднее между танго и чарльстоном.
Собака Рики гавкнула на нее, но без злости, а только для порядка.
- Ну а ты, Робер, - сказала хранительрница, - пока остаешься очень уязвимым. Настало время сделать выбор между светом и тьмой, а ты сейчас ровно посередине между ними!
Робер молча кивнул.
- Почтенная хранительница, - обратился Арман к Вербурге, - я не знаю ваших правил, но если бы было можно сделать один снимок, не для публикации, а просто на память, то мое счастье началось бы уже сейчас!
- Ты хочешь сделать маленькое изображение, как принято в вашем измерении, - поняла Вербурга. – Почему нет? Все вы – люди из крови и плоти, а не призраки!
Итак, Leica Армана запечатлела групповой портрет нескольких людей в этот необыкновенный, насыщенный волнениями день.
Причем помочь добровольно вызвался Броссар.
- Ведь вы тоже хотите быть в кадре, мсье граф, - сказал он, - а я хочу оказать услугу такому человеку, как вы!
- Попробуй только разбить камеру, - хмыкнул Робер. – Аферист!
Броссар пожал плечами, но, похоже, не обиделся и тут же сделал снимок.
- Жалко, что у меня его не будет! – вздохнула Римберта. - Но я рада, что у вас на память обо мне и Рики останется… Как это называется?
- Фотография, - подсказала Николь.
- Времени больше нет! – возвестила хранительница. – Через четверть часа вы перейдете через ручей там, где брод, и я закрою дорогу.