- И все же подумайте, - приор слегка пожал плечами. – Вернув его, вы избавите себя от многих проблем. Сейчас еще не поздно, а книгу о способах лечения болотной лихорадки и укусов ядовитых змей, на которую вы подменили хронику, мы готовы вернуть. Приезжайте.
Сказав это, отец Донасьен повернулся и вышел.
- Такси ожидает, ваше преподобие, - сказала Эдме.
Что ответил приор, Робер не расслышал.
О, конечно, доказательств у Донасьена, будь он неладен, никаких нет. Но все, что он говорил, соответствовало действительности. Побывать в уникальном книгохранилище Святого Эрмиана и впрямь мало кому удавалось. Тем более – получить книги для работы. Выносить их за пределы библиотеки не дозволялось никому, но разрешение поработать в читальном зале Робер себе выхлопотал. Помог в этом один высокопоставленный чиновник, в обмен на кое-какие нужные ему сведения.
Вот что значит быть журналистом! Это не только выслушивать брань и подвергаться нападениям гигантских догов, не только убегать от чьих-то охранников, не только испорченное оборудование и разодранная одежда, не только простуда, когда сидишь часами в засаде, чтобы сделать один-единственный снимок!
Это еще и информация, за которую люди готовы платить очень много.
В этом месте своих размышлений Робер почувствовал прилив гордости и какой-то бесшабашный азарт. Ведь никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Те сведения, за которые чиновник был обязан репортеру, оказались у Робера совершенно случайно, в ходе другого дела, а вот ведь как пригодились. Благодаря им он получил пропуск в вожделенное книгохранилище. Правда, толку от добытого фолианта пока было не много… но кто сказал, что его и не будет?
Его изворотливый ум уже снова прикидывал, как использовать сведения о кладе Ансберта.
Конечно, испытанный в ту ночь страх не позабылся, но он был теперь где-то далеко, как будто и не с ним, Робером, все приключилось.
Да можно больше и не ходить за кладом самому, а продать карту. Перерисовать и продать богатому дураку какому-нибудь! У него даже была на примете пара-тройка придурковатых богачей, которым все на свете приелось, бесятся с жиру от скуки и безделья и, пожалуй, поиски древнего клада их заинтересуют. Уж пощекочут себе нервы во владении сира Родерика, ха! А фолиант можно после этого вернуть монахам, и пусть отвяжутся.
Робер развеселился и заказал завтрак в номер.
Даже возвращение Шарля-Анри и Армана не выбило его из колеи.
Робер придерживался давно проверенной тактики – делал вид, что не очень хорошо помнит случившееся.
- Видно, я слишком много работал в последнее время, - сокрушенно говорил он за обедом, который накрыли для троих гостей в положенное время. – Вот вам, мсье Арман, конечно же, это состояние знакомо, мы ведь коллеги! Ходил по древним местам, впитывал в себя не только информацию, но и сам дух того времени! Ведь лучший способ написать шедевр – жить жизнью своих героев и думать, как они, не правда ли?
- Разумеется! – рассмеялся Арман. - Бродя в этих местах, где все овеяно легендами и преданиями, вы, должно быть, вжились в образ благородного воина!
- Так и есть!
- Понимаю вас, для потомка древнего рода это так естественно!
- О, вот вы понимаете меня, коллега! Вжившись в таковой образ, я несколько увлекся. Ведь я не только потомок воинов, но еще и автор, творческая личность!
- Интересное сочетание, - кивнул граф, - неожиданное и опасное!
- И я о том же! Опасное! – Робер старался перевести все случившееся в шутку. - Бродя по окрестностям, я встретил симпатичную девушку, видимо, из местных, и вообразил себя ее рыцарем. А это обязывает. Вот я и взялся ее защищать и оберегать, как если бы она была знатной дамой былых времен, и несколько заигрался!
- Все ли так просто, мсье? Невольно вспоминаются строки из «La Belle Dame sans Merci» Джона Китса, - сказал художник, и трудно было понять, серьезен он или шутит. – В таких делах нужна осторожность, мсье Робер!
- Китс? – нахмурился Робер, пытаясь припомнить, кто это такой.
- “Безжалостная красавица”, - напомнил Шарль-Анри. – Воистину великое стихотворение, на века!
- Что же великого в стихотворении и опасного – в даме? – спросил репортер.
Шарль-Анри пригубил густое темное вино и процитировал задумчиво:
Летели сны в кромешной тьме...
Мне снился сон о том,
Что я простёрся на холме
Холодном и пустом.
Там были принцы и пажи,
И каждый худ и слаб.
"Жестокой нашей госпожи
Ты есть отныне раб!
Беги!" - с трудом шептали мне
Монархи впалым ртом.
И я очнулся на холме,
Холодном и пустом…