Знаете, почему я сегодня пишу как восторженный новичок, — «что мне нравится в профессии»? Потому что мне работать неохота. Я уже придумала следующую серию, а теперь надо писать. Придумывать интересно, а писать лениво — это все знают.
Я уже придумала следующую серию, но можно еще подумать и повернуть сюжет по-другому.
Иногда лучше всего самое очевидное развитие сюжета — людям приятно угадать.
Иногда наоборот — придумываю самое неочевидное развитие сюжета.
Иногда мне приснится, что будет дальше. Обычно это что-нибудь драматичное и дорогостоящее, к примеру, крушение поезда, во время которого одни персонажи спасают других, некоторые персонажи испытывают катарсис и круто меняют свою жизнь, а ненужные персонажи погибают или исчезают. Тогда мне говорят: «Это ты здорово придумала — крушение поезда, но у нас на это нет денег» …Конечно, всегда можно это обойти — входит персонаж с опрокинутым лицом и говорит: «Произошло крушение поезда».
Иногда — часто — я думаю: вот бы мне только придумывать, а писал бы кто-нибудь другой, литературный негр. Я буду получать деньги и делиться с негром. Сколько ему, если по-честному, процентов 50? Или ему 30, а мне 70, и я тогда еще буду править его текст.
На самом деле все это была нервная болтовня, — завтра по первому каналу начинается «Понедельник во вторник». Вы думаете, что если у человека 10 поставленных работ, то во время премьеры 11-й он включает телевизор и вполглаза посматривает первую серию, то и дело отвлекаясь на выпить чаю?
А может быть, вы понимаете, что если у человека 10 поставленных работ, то в день премьеры 11-й его тошнит? От ужаса — вдруг плохо? Одно могу сказать — чем больше поставленных работ, тем сильней тошнит.
24 сентября
«Понедельник во вторник», первая, вторая, третья серии рейтинг был высокий, на четвертой серии рейтинг упал до нуля, потому что по каналу «Россия» в это время был эфир с Пугачевой, потом рейтинг поднялся, на седьмой серии немного упал… И, наконец, сериал финишировал с не ошеломительными, но приличными результатами.
Что мне не нравится в профессии.
Что я каждый раз говорю «твою мать, твою мать, твою мать!», прежде чем начать смотреть новую серию. Мама говорит: «Таня, я слышала, ты опять говорила плохие слова…»
А как же мне не говорить плохие слова?! Я должна себя подбодрить.
Что еще мне не нравится в профессии.
Что каждый новый сериал развивает во мне сразу два комплекса — комплекс неполноценности № 1 и комплекс неполноценности № 2.
№ 1 — каждый день интересуюсь рейтингом сериала у знакомых на канале.
№ 2 — небрежно завожу разговор о новом сериале. Понимаю, что это глупо, но болезненно хочу узнать, как оценивают сериал.
Люди делятся на две группы:
— те, кого манит мир масс-медиа.
Фанаты масс-медиа с придыханием говорят «это ваш сериал?!!!». Эти люди жаждут поделиться со мной своими идеями, говорят — «этот-то сериал ерунда, а вот я вам такое расскажу, это просто готовый сценарий». Обычно это совершеннейшая чепуха, вроде того, что случилось с ними в поезде, в поликлинике. Но приходится кивать, — да-да, очень интересно, обязательно использую в самое ближайшее время… — и те, у кого мир масс-медиа вызывает презрение.
Я встретила в «Шоколаднице» на Невском Ленку Певцову.
— Я знаю, что ты пишешь сценарии мыльных опер… сериалов… — «Сериалы» она произнесла, как люди произносят «жаба».
А я знаю, что она профессор.
Она была старостой группы. Если один человек был старостой группы, а другой человек двоечником, то ОДИН наверняка станет профессором, а ДРУГОЙ сценаристом мыла? Или есть варианты?
Я сказала: «Сейчас идет мой новый сериал…», а она так равнодушно: «Да?..», как будто сериал — это чепуха. Сказала, что телевизор не включает никогда, но случайно посмотрела первую серию «Понедельника во вторник». Считает, что хлопотливая еврейская мамочка в первой серии — ЭТО УЖ СЛИШКОМ.
Слишком?.. Да, этот нелепый монолог Аниной мамы характеризует ее как человека глуповатого, бестактного и отчасти даже жестокого. Но это мой любимый прием — показать в смешном монологе настоящие чувства! На самом деле эту бедную мамочку переполняют горечь, жалость, ужас за дочь, которая может навсегда остаться одинокой, поэтому она и говорит эти едкие слова: «Может быть, я не в курсе дела и ты замужем?!»
Ведь никто не приводит НАШИ слова, никто не знает, что профессор Певцова и я говорим своим детям, — черт знает что мы можем наговорить своим детям! И чем нам больней, тем больней мы их раним. Иногда мы раним специально, это означает, что наша боль уже переливается через край и мы сию минуту в ней потонем.