Однако эксперименты Уиллера с мозгом дельфина не увенчались успехом.
Хотя перфузия питательным раствором прошла успешно, через несколько часов потенциалы зарегистрировать не удалось. По-видимому, высшие структуры мозга оказались гораздо более чувствительными.
***
Коньков забрал профессора Уиллера из его бунгало.
Океанариум располагался прямо на пляже и соединялся с сушей плавно изогнутыми переходами под стеклянной крышей. Рядом с открытым для публики бассейном, где также содержались другие морские обитатели, находилась настоящая исследовательская станция по изучению дельфинов. Её 300-метровый бассейн давал дельфинам возможность быстро плавать; он был соединён с несколькими крытыми залами, образуя сложную, многофункциональную систему. За животными можно было наблюдать со всех сторон через большие подводные окна. При необходимости дельфинов можно было изолировать друг от друга. - Прошлой ночью Хойти и Тойти проснулись от анестезии, как и планировалось — рассказал Коньков. - Все импульсные иглы работают нормально, за исключением новых, конечно.
Учёные имплантировали импульсные иглы в область обоих дельфинов, которую Уилер в Вене описал как зону молчания. Процедура была сложной. Несмотря на слаженную работу команды, эти часы потребовали от каждого предельной отдачи сил. Дело было в доле миллиметра: чуть более сильное нажатие руки, лёгкое скольжение скальпеля, и под угрозой оказался бы не только новый эксперимент, но и всё, что было сделано ранее. Поскольку загадочная область располагалась под корой головного мозга, но чуть выше таламуса, главного вегетативного центра, задача состояла в том, чтобы ввести тонкие, как волос, платиновые электроды в мягкую, несопротивляющуюся массу мозга, которая вяло пульсировала под наркозом, но при этом менялась с каждым сосудистым импульсом, тем самым ускользая от руки хирурга, таким образом, чтобы нормальная функция корковых клеток не нарушалась, а таламус не был задет. Более того, целые пучки этих тонких датчиков приходилось погружать глубоко в мозг, чтобы получить максимально детальную картину процессов возбуждения и торможения. Электроды были покрыты новым, сверхтонким изолирующим слоем вплоть до самых кончиков.
Тот факт, что всё это можно было подготовить в океанариуме всего за неделю, и что специальные электроды были доступны и требовали лишь незначительных доработок, вызвал комплимент у американца.
Теперь можно было начинать эксперименты. Обеспечат ли недавно вставленные электроды измерения, которые покажут, происходят ли в этом веществе нейронные процессы и как именно?
Уилер был настроен оптимистично. - Уверен, мы что-нибудь обнаружим с вашим необычайно чувствительным оборудованием
Сначала Хойти отделили от Тойти. Это происходило следующим образом: световой сигнал и звуковой сигнал — сигнал Хойти, звуковой сигнал Хойти — подавались в одну узкую часть аквариума, в то время как Коньков одновременно заманивал здоровяка громкими криками. Хойти подплыл к Конькову, несколько раз выпрыгнул из воды и, казалось бы, намеренно обрызгал учёного из своего отверстия для воздуха. Тот встряхнулся, запротестовал и рассмеялся, а затем протянул ему долгожданную рыбу, которую Хойти ловко выхватил у него из рук, довольно рыча. Тем временем снизу бесшумно поднялась перегородка, из которой выдвинулась высокая решётка, не давая дельфинам перепрыгнуть в другую часть. Каким бы игривым и естественным это ни казалось, за этим скрывалась тяжёлая работа с животными. Хойти и Тойти, как и все дельфины, привыкшие к совместной жизни, поначалу испытывали отвращение к любой разлуке, которое преодолевалось лишь постепенно.
Затем им разрешили поговорить по телефону. В каждом резервуаре был электрический звонок, которым дельфины управляли мордами, перекликаясь друг с другом. Рядом были установлены подводные микрофоны и громкоговорители. Оба активно пользовались этими звонками, по-видимому, с удовольствием.
Например, Хойти полчаса играл в мяч с лаборанткой, а затем подплывал к телефону и звонил Тойти.
Похоже, он хотел рассказать ей, как прошла игра. Если Тойти ловила большую рыбу вне очереди, она звонила Хойти, чтобы сообщить ему об этом.
Хотя Уилер работал с дельфинами много лет, его завораживали их блестящие серые тела, мелькавшие в светло-зелёной воде, взбивая мерцающие каскады пены, вместо того чтобы обращать внимание на экраны. Оба дельфина видели исследователей и их оборудование сквозь стеклянные стены, но не друг друга. Уилер быстро понял, что их уже много раз разделяли подобным образом, и им нравилось разговаривать по телефону. Отсюда и беззаботное поведение животных, заключил он: большой успех в дрессировке, при всём уважении, здесь чувствовались годы труда и слаженная команда. Он бы с удовольствием ещё долго наблюдал за дельфинами, но вместо этого присоединился к остальным, напряжённо сидевшим перед записывающими устройствами. Возбуждающие и тормозные импульсы в коре головного мозга преобразовывались в кривые и одновременно визуализировались на экранах, напоминающих большие телевизионные трубки. Синевато-оттеночные фронтальные поверхности отображали знакомые приливы и отливы альфа- и бета-волн, а также потенциальные колебания в - речевом центре Метровые бумажные полоски, густо испещрённые изгибами, вытекали из системы, сворачивались в накопительной корзине и автоматически обрезались через определённые интервалы. Однако экраны, на которых ожидались потенциалы новых электродов из молчащих зон, оставались пустыми. По стеклу ритмично скользила только частота технической линии, ни малейшей искры, ничего.