На противоположном склоне паслось стадо; несмотря на жару, пастух носил овчинную шапку. Друг дома, сосед, чья хижина, как и у Амбрасяна, стояла особняком. Иногда по вечерам он приезжал поприветствовать своего знаменитого земляка, товарища профессора. Затем он садился с ними на пологом лугу, пил вино и прочищал горло; в основном же молчал. Если и вставлял несколько фраз, то о своей общей юности с Амбрасяном. Но это случалось редко. Ему было достаточно одного присутствия рядом; это было приятно и приемлемо.
Вино. Пастух никогда не пил слишком много; он пил маленькими глотками; Бертель часто выпивал больше, чем привык; откуда это взялось? И Амбрасян тоже был первым в этом отношении; он любил красное армянское вино из синего винограда, растущего внизу, в долине. Сусанна приносила с собой лепёшку, которую испекла сама; лепёшка должна была быть тёплой и удобной для заворачивания овечьего сыра, влажного и ароматного.
Он мог бы стать сентиментальным, если бы уже не был, утверждал тогда Амбрасян, воспевая красное вино, хлеб своей юности. - Я не могу и не хочу забывать, откуда я родом, и какой путь я прошёл. Тот, кто забывает об этом, теряет себя.
В этом ландшафте и среди таких людей ничто не могло заставить почувствовать себя как дома. Горный воздух дарил сон без сновидений и чудесный голод и жажду; Сюзанне пришлось уговаривать Амбрасяна быть умеренным; Хельга старательно следовала её примеру.
Затем они вышли из дома: Амбрасян, его загорелое лицо наполовину скрывала соломенная шляпа. Сюзанна несла поднос с салатом, травами, фруктами и лепешками. Шварц нёс за собой кувшин вина. Хельга принесла разноцветные керамические чашки, которые ей так нравились и которые Бертель считал причиной того, что вино здесь было вкуснее, чем где-либо ещё. Они сели в тени дерева вокруг грубо сколоченного стола. Амбрасян, хозяин дома, по обычаю страны, разлил и раздал хлеб и колбасу. Разговор тут же завязался; он не прекращался с тех пор, как они жили здесь вместе.
Их разговор о гномах, астронавтах, дельфинах... На этот раз возразил Шварц. - Как только мы дышим свежим воздухом и видим чуть дальше кафельной стены, наши мысли возвращаются в лабораторию к старым проблемам. Пусть отдохнут! В самом деле, кто-то должен изобрести таблетку, которая поможет нам забыться, лекарство от отпуска... Да, я серьёзно.
- Я не вижу ничего противоестественного в том, что работа сопровождает нас всю дорогу до горного пастбища, — ответил Бертель. - нужна таблетка, берите её! Мне она не нужна. Всё равно всё по-другому. Отпуск проникает в каждую мысль, всё становится игривее, расслабленнее, даже моё воображение обретает более яркие крылья; мне нравится давать волю своим идеям в отпуске.
- И открывать для себя новые сказки по пути, мы это знаем. Амбрасян напоминал ему об этом уже несколько дней, только потому, что Бертель предпочёл, на этот раз, посидеть на деревянной скамейке на кухне Сусанны, слушая старые песни и истории из Армении, вместо того, чтобы отправиться в поход в горы с остальными.
- Нет, не просто сказки, — ответил он. - А как бы тебе понравилось, если бы я рассказал, откуда на самом деле взялись астронавты?»
- Настоящая сказка Хубера?» — спросила Сюзанна.
- Нет. Это вообще не имеет никакого отношения к сказке.
- Если так должно быть... Понятно, значит так должно быть, — сказал Шварц.
Амбрасян поднял брови. - Давайте не будем пилить Хубера, дадим ему слово.
- Спасибо. Бертель посерьезнел. - Я хочу рассказать вам, о чём я думал и о чём думаю, даже здесь, когда по небу плывут облака. Как так получилось, что у ацтеков был такой необычный символ для слова - небо, и что он соответствует имени их белого бога – Кецалькоатля, Зелёного Пернатого Змея? Зелёный Пернатый Змей – символ неба, подобного которому нигде не найти. Я собрал все символы: мировой ясень германцев, небесный щит, черепаху индейцев – она несёт на своём панцире небесный свод – десять небесных кругов Данте в христианском Средневековье; но зелёный пернатый змей? Даже в фильме о чужой планете, гуляя по зоопарку, я не нашёл ни одного животного, хотя там было достаточно мифических существ, которое хотя бы отдалённо напоминало бы змею с крыльями или перьями. Или Зелёный Пернатый Змей – это название места? Может быть, подумал я, астронавты показали… Звезда на небе, которую тольтеки называли своим солнцем, стала затем отождествляться с самим небом? Я исследовал эту возможность. От Гонсалеса я знаю, что созвездие, которое мы называем - Змея, также называлось - Змеей» в древней ацтекской астрономии и имело первостепенное значение. Но зелёный? Показательно, что Гонсалес определяет зелёный как цвет, который мы бы назвали бирюзовым, тот самый цвет, который мы видели в фильме, сине-зелёный, как у инопланетного солнца.