Звонок в дверь прервал мою песню, и я загремела замками.
— Какая женщина! — увидев меня на пороге, воскликнул Морис. — Настоящая метаморфоза!
— Куда идем?
— На Монмартр, куда же еще! — ответил Морис, продолжая меня рассматривать.
— Тогда вперед!
Я закрыла квартиру и зацокала каблуками по мраморной лестнице.
— У вас в Москве все такие волшебницы? — спросил Морис, бережно придерживая меня за локоть.
— Все!
— Загадочна женская душа! — улыбаясь, сказал Морис. — А русская душа загадочна вдвойне!
— На это утверждение мне ответить нечего!
— Почему?
— Потому что оно справедливо!
Я с удовольствием посмотрела на огни бульвара Хаусманн.
— Как я мечтала о Париже последние три месяца!
— А раньше не мечтали?
— Раньше даже подумать об этом не могла!
— Почему?
— Потому что была не знакома с дедушкой.
Видимо, Морису трудно было понять, какая тут связь. Пожав плечами, он подвел меня к такси, стоявшему недалеко от дома, и открыл заднюю дверь.
— Думаю, самое время перейти на «ты», — предложила я, усаживаясь в машину.
— С радостью!
Мы ехали по Парижу и молчали.
«Видел бы меня сейчас Олег Александрович. Не узнал бы! Такая красотка! Едет по Парижу! И куда? На Монмартр! А если бы он узнал, что я еду в ресторан, к тому же — не одна! Пожалуй, он сказал бы: «Ночью в ресторан ездят только падшие женщины и мафиози!» А я — ни то ни другое! Вот так-то, нестыковочка получается!»
Я гордо подняла голову, и презрительная гримаса пробежала по моему лицу.
— Что-то не так? — встревоженно спросил Морис.
— Все очень хорошо! — улыбнулась я, и гримаса юркнула в заветный сундучок, где хранились мои эмоции.
«Конечно, за три месяца я сильно изменилась! Вспомнить, например, мой предновогодний поход в ГУМ: замученная жизнью тетка, ни больше ни меньше! Правильно Варька тогда сказала: «Вся ты, Мариш, какая-то скукореженная!» А теперь мое «Я» вырвалось наружу, и оказалось, оно и не такое робкое, как всем представлялось!»
Я вспомнила Ляльку. Провожая меня в аэропорт, она одобрительно заметила: «Наконец-то в тебе появилась женщина!»
«Господи! Что же нужно русской бабе, чтобы почувствовать в себе женщину? Деньги, внимание, любовь? Наверное, и то, и другое, и третье! Но в моем случае все это дал не муж, не любовник, а старенький дедушка! Хотя, зачем так? Дедушка, — это верно, но не старенький! Дмитрий Павлович еще сто очков форы даст современным мужчинам! А кто такие эти современные мужчины? Вот Морис, например. Пижон! А что прячется за его пижонством?»
Я повернулась к Морису. Он смотрел в окно и, казалось, о чем-то размышлял.
— Это Сена? — увидев набережную большой реки, спросила я.
— Сена, — как эхо отозвался он. — А рядом Лувр.
«Лувр! Я проезжаю мимо Лувра! Дворец французских королей!»
— Вот мы и приехали, — сказал Морис.
Передо мной возвышался огромный холм, на вершине которого стоял белый храм.
— Монмартр и базилика Сакре-Кер, — пояснил Морис.
Он повел меня к лестнице, ведущей на вершину холма.
— Осилишь двести тридцать семь ступеней?
— Запросто!
Мы поднимались все выше и выше. Где-то посреди лестницы Морис свернул налево, и через пару минут мы оказались перед небольшим домом.
— Дом-квартира Ренуара, — сказал он и подошел к бетонной стене, возвышавшейся рядом с домом.
Я приблизилась к Морису и в свете одинокого фонаря увидела голову и ногу человека, как бы проходящего сквозь стену. Было ощущение, что это реальный человек, который, казалось, через минуту появится перед нами.
— Эта скульптура — творчество Жана Марэ.
— Артиста?
— Да.
«Жан Марэ и скульптура! Оказывается, артисты обладают не только большой фантазией, но и оригинальным юмором! Вот где открывается Париж!»
— А теперь — в ресторан, — сказал Морис и, властно взяв меня под руку, повел назад к лестнице, ведущей на Монмартр.
Глава 6
Спустя два часа я уже рассказывала Морису о впечатлении, которое он произвел на меня в аэропорту. Мы сидели в небольшом ресторанчике на Монмартре и пили вино. Временное похолодание, спустившееся на Париж, стало отступать, и, глядя в окно ресторана, я ощущала наступающую весну, праздность гуляющих туристов, тайну Монмартра и массу других милых мелочей. Вкусный ужин, вино, присутствие интересного мужчины — все это вместе подняло тонус и разогрело меня. Мои щеки пылали, глаза радостно смотрели на окружающий мир, и мне захотелось пооткровенничать.