— Теперь точно не знаю. Тут какой–то тупик, понимаете? Если бы группы не существовало в принципе, то ничего этого не случилось бы. Но она есть, и теперь после их песни любое развитие событий приводит к чему–то плохому. Я не знаю, что делать. Мы же в любом случае теперь станем жить в ожидании войны, готовиться к ней, всем миром делать бомбы вместо телефонов и велосипедов. И она обязательно начнётся просто потому, что мы будем слишком сильно её бояться.
— Хватит раскисать! – Петров подошёл вплотную, схватил Андрея за халат и встряхнул. – Ты что, думаешь – раз я военный, то хочу прожить оставшуюся жизнь в ожидании битвы? И на старости лет с кем–то драться? Никто не хочет войны! Солдаты сейчас нужны не для того, чтобы воевать, а для того, чтобы враг боялся напасть! Я и есть такой солдат. И мне от тебя нужна хорошая идея не для того, чтобы запустить в кого–то ракету. Мне нужно, чтобы ситуация была под моим контролем, тогда меня снова начнут все бояться. Это всем нам сейчас нужно. Соберись и дай мне идею, – он тряхнул Андрея ещё раз, – она может спасти этот мир.
— Попробуйте удалить из системы новость про группу и прекратите меня толкать, – Андрей сбросил руку полковника, подтянул стоящий рядом стул и устало опустился на него, – продолжайте сканирование, добавляя по одной новости.
— Зачем? Что это даст?
— Просто попробуйте, – попросил Андрей, – это моя последняя идея, хочу её проверить.
— Мне нужно обоснование, – возразил полковник, – я не могу действовать просто наугад. Что именно должно случиться? Как долго придётся продолжать сканирование?
— Я уверен, что сейчас по всей стране работает куча специалистов, и у каждого много идей, – Андрей потёр руками лицо, разгоняя усталость, – думаю, все мои идеи кто–нибудь уже не раз высказал и проверил. И то, что я сейчас предлагаю, тоже наверняка пришло кому–то в голову. Попробуйте, может получиться. А может и нет. Ну или сами что–нибудь придумайте.
— Чёрт с тобой! – огрызнулся Петров, оборачиваясь к персоналу. – Делайте, как он сказал. Удалите эту новость и продолжайте добавлять остальные.
Андрей безучастно сидел, больше уже ничего не чувствуя, кроме страшной усталости. Может быть, не так уж и плохо, что этот мир исчезнет в своём нынешнем виде. Не станет людей, никто не будет терзать планету, обижать друг друга, пропадёт несправедливость, бедность, жестокость. Может быть, когда–нибудь потом, через миллионы лет, на Земле появятся новые разумные существа, более добрые, умные, любящие друг друга. Ведь есть же такой шанс…
Актёр
Актёр
Актёр…
Запущенная заново система больше не предвещала войн, но она ведь не знала всей правды. Не догадываясь о существующей где–то далеко отсюда группе с дурацкими названиями песен, она снова предвещала спящему Пантелееву–младшему хорошую жизнь. Андрей следил за мелькающими надписями и незаметно для себя закрыл глаза, отправившись в мир снов вслед за ребёнком.
— Вставай, просыпайся, – кто–то осторожно толкнул его в плечо, и, открыв глаза, Андрей увидел стоящего над собой Петрова, – теперь можешь объяснить, что происходит?
— А что случилось? – Андрей спросонья никак не мог понять, что от него хотят.
— Смотри, – полковник указал рукой на экран, где светилась надпись: «Доярка». – Это появилось после новости о том, как студент в Германии сломал ногу, пытаясь снять с дерева кошку. Теперь у нас новая причина. Ты ведь этого ждал?
— Да, – Андрей встал, потирая затёкшую спину, – просто не думал, что так быстро.
— Быстро? – удивился Петров. – Ты проспал целый час!
— Нет, это быстро, – заверил его Андрей. – Сделайте теперь вот что – верните новость про группу, но после неё добавьте другую – что центры прогнозирования закрываются по всей планете и через неделю полностью прекратят работу, – он посмотрел в удивлённое лицо полковника, – просто сделайте, я объясню. А после этого запустите сканирование. И повторно запустите его, добавив все остальные новости вплоть до этого несчастного, который полез за котом.
— За кошкой, – добавил человек с блокнотом из–за спины полковника.
— Неважно, – отмахнулся Андрей, – сделайте, что я говорю.
В этот раз техники сразу же взялись за работу, не дожидаясь приказа полковника. Несколько минут они возились с данными, пока не запустили первое сканирование.
Актёр.
— И второй случай, – попросил Андрей, наслаждаясь растерянностью на лицах людей.
Актёр.
— Вот теперь я расскажу, – он сказал погромче, чтобы его было слышно всем, но в этот момент полковник кивнул головой, и двое солдат схватили Андрея под руки и вытащили из комнаты, зажав рот. Они донесли его до кабинета, хотя он даже не пытался сопротивляться, втолкнули внутрь и захлопнули дверь. Через полчаса пришёл Петров.
— Ты уж прости, – он говорил вроде бы с сочувствием, но в его голосе Андрей слышал только радость, – я просто не хотел, чтобы кто–то случайно узнал то, что ему знать не стоит. В качестве извинения могу сказать – мы передали информацию, что во всём виноваты сами центры прогнозирования, что именно они и вызовут какой–то катаклизм в будущем. Её проверили, пока всё подтверждается. Скоро правительство свяжется с другими странами, чтобы раскрыть всем причину, думаю, вашим центрам осталось недолго существовать. Так что ты, к сожалению, можешь оказаться без работы. Поэтому я предлагаю тебе работать на меня. Нам нужны толковые ребята. Тем более, что отпустить тебя просто так после всего случившегося я вряд ли смогу. И расскажи, как ты догадался, что дело в прогнозах?
— Свою собственную систему прогнозирования вы ведь не закроете? – спросил Андрей вместо ответа, но полковник предпочёл ничего не говорить. – Конечно не закроете. И она, возможно, когда–нибудь снова предскажет вам катаклизм. Точность прогнозирования у нашей системы 80%. У вашей, думаю, ещё выше. Это вообще больше не система прогнозирования, это прибор, измеряющий будущее. И, как почти любой измерительный прибор, он немного меняет то, что измеряет. Таких приборов тысячи по всему миру, и они производят миллионы измерений. Они уже полностью изменили то будущее, которое было бы возможно без них. Это как измерить температуру воды в одном маленьком чайнике миллионом термометров. Вот я и подумал, что дело не группе и не в студенте, да и вообще ни в каком–либо событии вообще. В наших измерениях мы почти достигли той точки, когда будущее в основном и формируется самими прогнозами. К чему именно это приведёт – я не знаю, но, кажется, к чему–то плохому. И песня стала такой точкой. А без неё студент со сломанной ногой. Продолжите проверять дальше – быстро найдёте новую причину. Из–за прогнозов всё в мире движется в одном направлении, что–то глобальное произойдёт в любом случае. И знаете, а вдруг случится что–то хорошее? Хотя я и не очень в это верю.
— То есть всё так просто? – спросил полковник. – Зная будущее, мы пытаемся изменить его, но делаем только хуже?
— Типа того, – подтвердил Андрей. – Но может быть и другой вариант. Сейчас мы откажемся от системы прогнозов, потому что она обещает что–то неизвестное и потому пугающее. А дальше люди засомневаются и в других сложных компьютерных системах – а не враги ли они нам тоже? Давайте откажемся и от них! И вообще от сложной непонятной техники, вдруг она угрожает разрушить мир? Давайте вернёмся к истокам, станем пахать землю и охотится на мамонтов. Ведь даже телефоны изменили будущее, отдалив нас всех друг от друга, хотя должны были соединить. Сейчас будущее зависит от любой технической мелочи. Когда не было сложной техники, в жизни мало что менялось, люди по несколько веков жили одинаково. Техника разрушила эту стабильность, и она продолжит это делать. Но что случится, если мы откажемся от неё?
— Доярка снова станет престижной профессией? – усмехнулся Петров.
— Вряд ли… – Андрей пожал плечами. – Ваша профессия будет куда более востребованной. Вы–то от своих телефонов и ракет не откажетесь. Как и сейчас от прогнозов.
— Ну вот видишь, к нам стоит присоединиться в любом случае.
— Да, – Андрей с тоской посмотрел на разобранный пульт, – хотя мне кажется, что лучше бы я стал скрипачом.